«Если уважаемый юрисконсульт достаточно дисциплинирован, чтобы под конец рабочего дня навещать собственный офис, думаю, вероятность пообщаться с ним достаточно велика». – Воодушевленный этой мыслью, Лев нажал на газ.
Пробравшись сквозь обязательные в конце рабочего дня пробки, он второй раз за сегодняшний день очутился возле подъезда, над которым виднелась несколько претенциозная вывеска «Фемида», и, обнаружив, что двери офиса, расположенного на первом этаже жилого здания, гостеприимно распахнуты настежь, поспешил войти внутрь.
Помещение радовало чистотой, а также приятным сочетанием солидности и современности в оформлении интерьера.
Небольшая комнатка, напоминавшая традиционный «предбанник», по-видимому, и являлась той самой приемной, вход в которую, по словам Круглова, был ему заказан по определению.
В комнатке стоял обязательный стол с компьютером, а слева располагалась массивная дверь, ведущая, несомненно, в кабинет уважаемого руководителя. Однако молоденькой секретарши, которую Гуров всегда инстинктивно воспринимал как обязательное дополнение к такому столу, на сей раз не было. Вместо нее на полковника вопросительно смотрел моложавый брюнет с угольно-черными глазами и настолько кудрявый, что волосы дыбом стояли над его головой, обрамляя ее подобно нимбу.
– У вас какой-то вопрос? – обратился к нему темноволосый парень.
– Я бы хотел поговорить с Модестом Константиновичем, – ответил Гуров. – Он сейчас у себя?
– Да, пока у себя, – кивнул парень, не делая никаких попыток пройти к начальству и доложить о новом клиенте. – А какой у вас вопрос?
– У меня вопрос к господину Черепанову, молодой человек, – терпеливо объяснил Гуров. – Вы не могли бы осведомиться, сможет ли он меня принять?
– Хорошо, я спрошу, – в некоей медлительной задумчивости проговорил парень, даже не попытавшись приподняться со стула. – А как вас зовут?
– Гуров Лев Иванович.
И только намного позже Лев догадался, какую в тот момент совершил ошибку.
Человек, всю жизнь работающий в юриспруденции, имеющий широкие и разнообразные связи, наконец, человек, которого выбрал для ведения своих одиозных процессов сам Заберовский, такой человек, конечно же, не мог не знать его имени.
Неторопливый молодой человек, наконец-то соизволивший подняться с места, исчез за солидной дверью и, вернувшись минут через пять, сообщил, что его готовы принять.
– Добрый день, – вежливо произнес Гуров, заходя в кабинет.
– Здравствуйте, – ответил, внимательно оглядывая его, высокий мужчина с бледным лицом и крупными, довольно неприятными чертами, в которых сквозило нечто звериное. – Проходите, присаживайтесь. О чем вы хотели поговорить со мной? – Модест пытался изображать на лице доброжелательную улыбку, но глаза его были холодные и стеклянные, как у змеи.