– И Греции, разумеется, – предположила она.
Он покачал головой:
– Нет, не Греции.
– Но… Это твоя родная страна.
– И что? Я покинул ее давно, и очень редко там бываю.
– Но…
– Послушай, Элли, может, кончим допрос? – холодно оборвал он ее. – Я не в настроении отвечать на твои бесконечные вопросы, и мы уже приехали.
– Разумеется, – сказала Элли, быстро отворачиваясь и глядя в окно.
Алек ощутил укол совести, увидев, как плечи ее, обтянутые серебристой материей, поникли. Губы его сжались в нитку. Чего он еще ожидал?
Алек никогда не жил ни с кем, кроме Элли. В его ванной никогда не было второй зубной щетки, и он не убирал из шкафа свои вещи, чтобы поделиться им с кем-то еще. А сейчас, даже несмотря на раздельные спальни, его не покидало ощущение, что она постоянно рядом. Но… его это устраивало. Он хотел быть еще ближе к Элли, хотя внутренний голос подсказывал ему, что идея плохая. Она маячила перед ним постоянным соблазном, он все время ее хотел. Элли не флиртовала с ним, а это лишь заводило. Перед тем как он уходил на работу, она сидела на кухне, попивая имбирный чай. Она встречала его вечером, предлагала что-нибудь выпить, рассказывала, что принялась учиться готовить, и просила его помочь, рассказать рецепт блюда с кабачками. Однажды, когда Элли помешивала что-то, Алек подошел к ней слишком близко и едва удержался от соблазна поцеловать ее обнаженную шею. Медленно, но верно она сводила его с ума, в большинстве случаев – оттого, что он хотел ее, и за это некого было винить, кроме самого себя.
Тот страстный поцелуй у ювелирного магазина замышлялся им вначале как способ отвлечься – Алек хотел продемонстрировать ей свое сексуальное превосходство, показать, кто тут хозяин и кто им останется. Но его же оружие было использовано против него, воспламенив его чувства. Теперь он умирал от желания, не мог спать ночами, глядя в потолок и представляя, что бы он сделал, окажись в одной постели с Элли.
Он знал, что под покровом темноты мог, прокравшись в ее комнату, сорвать с нее белоснежную простыню и увидеть… что? Обнаженную Элли? А может, в какой-нибудь невесомой шелковой рубашке, которую она, возможно, купила вместе с новой одеждой и роскошными туфлями. Ее случайные взгляды и прикосновения без слов говорили ему то, что он и так знал… что и она хочет его так же сильно. Он был достаточно уверен в себе и знал, что стоит ему решиться, и он овладеет ею без промедления, будет перебирать ее светлые волосы, любоваться изгибами ее тела с белоснежной кожей.
А что потом?
Алек вновь ощутил укол совести – чувство было довольно странным, и все эротические мысли как ветром сдуло. Что будет потом – Элли влюбится в него, и он вновь разобьет ей сердце, как и многим женщинам до нее? Оставит ее одну, в печали, несчастную?