Но вдруг он поймал себя на том, что думает сейчас вовсе не о ребенке – как, казалось, и Элли. Алек буквально видел приглашение в ее глазах – и, желая ее больше, чем кого бы то ни было, он мучился от угрызений совести, подсказывающей ему, что лучше им эту ночь провести по отдельности.
Алек взял Элли за руку, ощущая ноющую боль в паху. Рука ее дрожала – как и его.
Он не спеша изучил ее сверкающие ногти, покрытые лаком, а потом поднял голову, и взгляды их встретились.
– Я хочу тебя, – сказал он, не в силах сохранять спокойствие. – Знаешь, как сильно?
– Думаю, могу понять.
– Но я не собираюсь совершать никаких действий, если ты этого не хочешь. – Он пристально посмотрел на нее. – Понимаешь?
– Алек, – заговорила Элли, и в этот момент одна из серебристых лямок платья соскользнула с ее плеча, и дрожащими пальцами она вернула ее на место, в серых глазах ее читалось недоверие – будто почву выбили у нее из-под ног. – Ты… ты опытный мужчина. Ты же должен понимать, что я тоже тебя хочу.
Алек покачал головой:
– Я знаю, что секс у нас получается невероятным. Но если ты утром проснешься в слезах, сожалея о том, что случилось, тогда сделаем вид, что этой беседы не было.
Последовало молчание. Казалось, оно тянулось вечность.
– Я не хочу, чтобы так произошло, – прошептала Элли наконец.
Сердце его отчаянно колотилось, а тело напряглось. Алек поднес ее руку к своим губам, и, не обращая больше внимания на тонкий голосок своей не умолкающей совести, резко сказал:
– Поехали домой, и я смогу уложить тебя в постель.
Алек чувствовал, что с трудом сдерживается, но знал, что на сей раз нужно действовать медленно.
Они с Элли ушли с вечеринки почти сразу же, их осыпали дождем из розовых лепестков и риса, и казалось, лукавым шуткам друзей не будет конца, однако путешествие домой было напряженным, и оба молчали. Алек боялся прикоснуться к ней, и Элли, чувствуя то же самое, сидела, отодвинувшись от него, замерев в неловкой позе. Напряжение все нарастало, и Алеку стало казаться, что ему трудно дышать. Неужели он боялся, что она изменит свое решение?
Лицо Элли было бледнее мела, пока они поднимались на лифте к себе. Казалось, стены вокруг них смыкались, путешествие казалось невыносимо долгим, но вот наконец двери, звякнув, открылись: они прибыли в апартаменты пентхауса, и звук этот показался им благословенным. Алек уже почти убедил себя в том, что Элли и впрямь передумала, и, открывая дверь, был готов ко всему. Но это было не так. О нет, она не передумала – и стоило двери закрыться, они бросились друг другу в объятия.