Она отодвинулась от Леона, прислонилась спиной к стене, подтянув колени к груди.
– Я бы хотела, чтобы все было иначе. Тогда она могла бы быть моей дочерью.
Я не могу изменить прошлое. Я даже не могу гарантировать будущее. Могу только попытаться исправить то, что у нас есть в настоящем. Изабелла может быть нашей дочкой. И я не просто так это говорю. Я не жду, что ты сбросишь все бремя своего прошлого только ради нее. Не считаю, что это волшебным образом все исправит. Но она здесь. И мы здесь. Я… Я все еще хочу быть с тобой.
– Иногда мне кажется, что ты все время просишь у меня невозможного, – сказала Роза слабо, потерянно.
– Я надеюсь, что однажды ты сможешь попросить невозможного у меня, Роза. – Леон наклонился и прижал ладонь к ее щеке. – И еще больше надеюсь, что справлюсь с этой задачей.
– Я хочу попробовать, – кивнула Роза. – Ради нас обоих. Ради нас троих. Где сейчас Изабелла?
Следующие несколько недель для Розы и Изабеллы тянулись медленно. Для помощи в дневных делах они наняли няню – замужнюю и пожилую, по просьбе Розы. Хотя Леон и старался участвовать в уходе за девочкой, как мог. Но, учитывая обстоятельства, он не вполне мог себе доверять. Что, если он забыл или никогда не знал какие-нибудь важные детали ухода за младенцами? Нанять опытного человека было лучше всего. Нельзя же ожидать, что Роза будет тратить время на возню не только с ним, но и с его ребенком.
Но Роза все равно все больше занималась Изабеллой. Когда девочка плакала, часто Роза первой оказывалась рядом с ней.
Когда Леон видел их вместе, у него ныло в груди, словно сердце вот-вот разорвется надвое. Роза стояла у окна, крепко прижимая Изабеллу к груди, и смотрела на сад. Эта картина была четче, чем воспоминание, – тем более что у него не было воспоминаний, уходивших дальше этих нескольких недель. Но все равно казалось, что это не совсем реальность. Окно в жизнь, которая ему была на самом деле недоступна.
В тот момент легко было поверить, что это его жена и ребенок и что их не связывает ничего, кроме любви.
Он потер лицо ладонью и покосился на бар в углу спальни. Там хранился запас алкоголя, оставшийся, надо полагать, от того человека, которым он был раньше. Человека, который начинал пить раньше, чем чистил зубы по утрам.
Который пытался забыться в алкоголе.
Он горько рассмеялся, и звук эхом отозвался в сумрачной комнате. Теперь он получил забвение. Но покоя оно не принесло.
Отношения между Розой и Изабеллой улучшались, а между ним и Розой – нет. Она к нему не прикасалась и едва заговаривала.