Лейла ошеломленно уставилась на него. Он явно что-то недоговаривает, явно что-то скрывает. Но почему?
– Никто не позволит одинокому мужчине усыновлять детей.
– Ты удивишься, но я могу подключить всех Кавана, если потребуется. Будем воспитывать Сибби всем миром.
– Ты что, уже обсуждал это с семьей?
– Нет. Но я знаю своих, они помогут.
– А, значит, ты рассчитываешь на свои миллионы, чтобы забрать у меня моего ребенка?
– Ради бога, я не забираю ее, ты мне отдашь Сибби.
Лейла воинственно задрала подбородок вверх.
– Только через мой труп. Откуда мне знать, что ты обладаешь всеми необходимыми для родителя качествами? Как насчет визитов инспектора по усыновлению к тебе домой? Готов ли ты представить медицинское заключение о здоровье?
Джеймс вскочил с кровати. Его глаза опасно загорелись. Забыв о наготе, он метался по спальне, как тигр в клетке.
– Я живу в соседнем доме, Лейла. Наша жизнь будет протекать у тебя на глазах. Ты сможешь судить о моих родительских способностях.
Лейле было необходимо подумать. Наступил решающий момент.
– Я хочу пить. Принеси, пожалуйста, колу.
Джеймс может отказаться. Она играет с огнем.
Когда он вышел, Лейла попыталась оценить ситуацию. Даже когда он умолял ее отдать ему Сибби, он не мог отвести взгляд от ее груди. И в его отношении к ее работе явно наметился положительный сдвиг.
Вернулся Джеймс со стаканом колы. Она медленно тянула напиток, глядя на него поверх стакана.
– Я подумаю над твоим предложением удочерить Сибби, но при одном условии.
– И какое же это условие? – Глаза Джеймса превратились в щелки.
И Лейла решилась. Была не была.
– Только вместе со мной.
Джеймс замер, казалось, он перестал дышать.
– Хочешь, чтобы я и тебя удочерил, – странным голосом прошелестел он, как будто подавился едой.
– Нет, – выпрямилась она, не заботясь о том, что плед сполз и она совсем голая. Он видел ее такой не раз. – Я хочу, чтобы ты на мне женился.
Улыбка медленно расплывалась по его довольному лицу, а в глазах заплясали чертики.
– Почему я должен это сделать, Лейла? – мягко спросил он.
Ее затрясло так, что застучали зубы.
– Потому что ты любишь меня! – воскликнула она с болью в голосе. – Ты ведь правда любишь меня, да?
Джеймс выхватил из ее рук стакан и поставил его на туалетный столик. Сжав ее в объятиях так сильно, что у нее затрещали кости, Джеймс сказал:
– Конечно, люблю, несносная ты женщина. И тебе, черт возьми, давно пора было сделать мне предложение.
У Лейлы отвисла челюсть. Отодвинувшись, она посмотрела в его золотисто-карие глаза:
Я не понимаю.
– Все очень просто, моя любимая упрямица. Когда мы были парой, каждый из нас стремился взять верх и стать главным. Когда ты привезла Сибби и обратилась ко мне за помощью, я решил, что получил возможность попробовать еще раз и сделать все правильно. Хотя не сразу окончательно во всем разобрался.