– Чем ее уколоть? – спросил один санитар другого.
– Ой, пожалуйста, не колите меня, – заныла я, – я буду смирненькая, послушненькая…
Я замолчала: а вдруг психи так себя не ведут, вдруг я переигрываю? Но санитары не обратили на мои слова ни малейшего внимания и вообще вели себя так, как будто в машине их было двое. Они все-таки что-то мне вкололи, потому что я впала в забытье…
Сначала послышались какие-то невнятные голоса, они доносились как будто со всех сторон, потом голоса исчезли и наступила тишина. Я попробовала открыть глаза, но получилось это не сразу. Казалось, что веки и ресницы весят по сто пудов. Когда же я все-таки их открыла, то увидела вокруг себя мельтешащие сверкающие точки. Нет, лучше уж я буду лежать с закрытыми глазами.
Какую дрянь вкололи мне эти чертовы санитары? И где я вообще нахожусь? Я помню, что меня затолкали в «Скорую» и… И все, на этом мои воспоминания заканчивались.
Через некоторое время я рискнула снова открыть глаза. На этот раз прыгающих точек не было, была кромешная темнота. Потом, когда глаза адаптировались к ней, я начала различать очертания вещей вокруг меня. Сначала взгляд выхватил в темноте зарешеченные окна, потом койки и тумбочки.
Сама я тоже лежала на кровати, укрытая колючим одеялом. Снова раздались голоса, а потом крики и стоны. И тут я догадалась: это же больница! Точно, меня привезли сюда на «Скорой», которую вызвали в супермаркете, где я устроила представление под названием… Впрочем, неважно. Важно только то, что я добилась своего: я нахожусь в психиатрической больнице, чтобы найти Вячеслава Яковлева. Хорошо, что мне ввели не самое сильнодействующее лекарство: голова была хотя и тяжелая, но я все помнила, а это большой плюс.
Я решительно сбросила одеяло и оглядела себя. Спортивных брюк и кофточки не было, меня переодели в больничный застиранный халат. Ну, ничего, не век же мне здесь находиться. Вот разыщу бизнесмена и каким-нибудь образом выберусь отсюда.
Я села на кровати и почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Рядом с моей кроватью стояла высокая худая женщина.
– А я давно на тебя смотрю, – сообщила она мне лишенным всякой выразительности голосом, – все жду…
– Чего? – осведомилась я.
– Жду, когда ты проснешься, непонятно, что ли, – теперь в ее голосе появилось раздражение.
Так, с психами надо поаккуратнее, ни в коем случае нельзя их раздражать.
– Ну, вот я и проснулась, – как можно более спокойным тоном сказала я.
– Вижу, – констатировала этот факт больная, – значит, слушай.
– Слушаю, – с готовностью ответила я.
– Молодая ученая, – торжественно начала пациентка, – я обращаюсь к тебе от лица всех пациентов психиатрических клиник.