— Ну, ты молодец, Кузьма Прохорович! А как силён, Господи! — твердил Звоницкий. — Я думал, ты раздавишь его ручонку как, гм-м-м… Как сухую ветку!
— Я просто помог девушке, — вздохнул Кузьма, собираясь уходить. — Я слуга закона и терпеть не могу, когда его нарушают даже состоятельные господа в общественном месте.
Подошедшая официантка стояла и смотрела на Малова полными восхищения глазами. Она молчала и краснела, словно стесняясь сказать ему сумму счёта. Но Кузьма достал из кармана кошелёк и поинтересовался:
— Сколько с меня?
— Ничего-ничего, считай, что я угостил тебя, господин Малов, — доставая свой кошелёк, рассмеялся довольно Звоницкий.
— Я в состоянии заплатить за ужин сам, — возразил Кузьма и снова повернулся к девушке: — Так сколько с меня?
— Сущий пустяк, — сказала она, улыбнувшись. — Вы выпили совсем чуть-чуть и не прикоснулись к пище.
— Но что-то я должен заплатить? — вскинул брови Кузьма.
— Должен, — прошептала, бледнея, девушка. — Запоминайте адрес… Я буду ждать вас у себя после полуночи.
* * *
До полуночи оставалось совсем немного времени. Прогулявшись по городу, Кузьма свернул на указанную девушкой улочку и остановился у ворот высокого дома. Когда он постучался, за дверью послышалось шарканье чьих-то ног.
— Это ты, Ритуля? — прошамкал негромкий старушечий голос.
— Нет, это её друг, — ответил Малов. — Меня пригласила ваша дочь, вот я…
С керосиновой лампой в руке на крыльцо вышла старуха с восково-жёлтым лицом. Завернувшись в шерстяной платок, она приподняла трясущейся рукой лампу и, осмотрев «гостя», пропустила его внутрь.
Усевшись на скрипучий стул, Малов спросил:
— Так где ваша дочка, бабушка?
— В ресторане, где же ещё, — прошамкала старуха. — Только не дочка она мне, а внучка.
С этими словами она съёжилась, словно стыдясь своей немощи, и поправила платок.
Кузьма обвёл взглядом комнату и… В этот момент послышался стук в дверь. Старуха встрепенулась, привстала, но Малов опередил её.
— Сидите, я сам открою, — сказал он, вставая, и поспешил к двери.
Как только он отодвинул засов, пришедшая домой Маргарита замерла на пороге от неожиданности и дрожащим от волнения голосом выдохнула:
— Ты?
Лицо Кузьмы озарилось такой глубокой нежностью и волнением, что сомнений в том, что он влюблён в красавицу-официантку по уши, быть не могло. Тонким женским чутьём Маргарита поняла всё. Её лицо залилось румянцем.
Девушка провела Кузьму в спальню и, тяжело дыша, замерла в ожидании. Он пребывал в полной растерянности, не зная, как вести себя. Маргарита подошла к столику и зажгла свечу. Кузьма перевёл дыхание, чувствуя, как кружится голова. «Боже мой, я упаду сейчас!» — успел подумать он, и девушка обняла его, спрятав лицо у него на груди.