И снова город подернулся едва заметной серой пылью. Дома и воздух изменили цвет, осиянные цветом, не поддающимся описанию. Не знаю, чувствовал ли в тот момент кто то же, что и я, но вой сумасшедших провожал меня из Аркхемского санитариума.
Люди шли, немного иначе переставляя ноги, ни собак, ни кошек не было видно на улицах. Неужели только я замечаю происходящее? Я схожу с ума? Это был первый мой кошмар днем, когда я не спал, не терял сознание и мог двигаться по своей воле.
Забежав в панике в подворотню, в сырой и темный переулок, я прижался к стене, чтоб перевести дыхание. Тут же что-то склизкое коснулось моей щеки. Плесень на стенах. Как в моем ночном кошмаре. Да, сходство разительное. Оно проявилось еще больше, когда мимо подворотни по улице прополз инвалид. Он тяжко переваливался на своих дешевых протезах-руках. Ноги волочились по земле, извиваясь, как щупальца осьминога. Он плакал. Слезы текли по измазанному грязью изможденному лицу – не было возможности их вытереть, не упав совсем. Одежда была порвана местами и испачкана. Наверное, его избили и ограбили.
Не жалость, а ужас охватил меня тогда, когда он глянул в темноту подворотни. Посмотрел, не ожидая ничего увидеть в темноте. И злость, ненависть, смешанная с бессилием, читалась в его взгляде. Тогда я понял, что мир катится в ад, уже совершенно точно, но, скованный ужасом адской тьмы, не в силах был что-то сделать. Даже двинуться. Тут я упал без сознания.
Не знаю, сколько я так сидел у стены. Но когда чувства вернулись ко мне, странного света я уже не замечал. Казалось, все прошло. Вечером мы обсуждали с Престоном добытые сведения.
Проклятый санта, сумасшедший потрошитель, был служкой в одном из костелов города. Жил там же, в сторожке. Его патрон, священник, но совсем не святой, отдал Престону то, что не отдал копам: личный дневник «джека». Отдал под нажимом, когда мой партнер намекнул, что расскажет пикантную историю об одной маленькой китаянке, принявшей в дар от белого миссионера не только спасение души, но и младенца в чрево. Там и дальше были разные подробности, в результате которых почти все – умерли, но святой отец почему-то слушать не захотел, а предпочел перейти сразу к делу – принес дневник и рассказал, что раньше Кортон, вот как звали джека, увлекался богомерзкими ритуалами и чернокнижием, но раскаялся и стал служкой в приходе.
– Похоже, Кортон не раскаялся до конца, или я не смог вовремя разглядеть следы безумия в нем, – сетовал священник. Конечно, ему, как душепопечителю, было просто некогда…
Мои сведения дополнили картину – Кортон дважды сбегал из Аркхемской клиники уже после того, как мы его туда упрятали. Но недолго и недалеко – приходил добровольно сдаваться буквально через час. Сейчас он даже двигаться сам не может – кости размягчены, и мышцы ослабли очень быстро. Дата последнего побега совпадала с убийством. И мы вздохнули с облегчением. Читать дневник надобность отпала.