У Первого все записывалось. Учет и контроль были сутью философии штабс-капитана. В ведомостях о жалованье и материальном довольствии бойцы ставили свои подписи. В списках подразделений ополчения каждый боевик был пронумерован. Оставалось только получить эти списки. Или хотя бы взглянуть на порядковый номер в конце документа. Сен-Жермен тихо ждал. И дождался своего часа. Это был поистине звездный час лазутчика. Перед ним был кабинет Первого. Карта на столе, несколько личных дел и стопка исписанной бумаги формата А4. Ну как было не войти?
И он вошел. Через несколько секунд он знал, что боевиков в городе тысяча восемьсот двадцать четыре человека. Это с ним. Целая бригада хорошо организованных и мотивированных солдат воинствующего сепаратизма, причем значительная часть сепаратистов носила в карманах российские паспорта. Остальные, как правило, представляли собой популярное на Донбассе полукриминальное сословие, которое в народе именовали «гопник». Эти люди торопились успеть на социальный лифт, который включается в смутное время, чтобы поднять наверх все то, что раньше находилось на дне. Дали автомат – и крутись как хочешь. Таков несложный ход мысли среднего гопника. Штабс-капитан, с упорством маньяка насаждавший учет и контроль, честно пытался сломать их отношение к пребыванию в рядах ополчения. Но в итоге сломался сам. И потерял бдительность, предоставив Графу Сен– Жермену широкие возможности по выявлению военных секретов. Итак, тысяча восемьсот двадцать три. С такими данными можно смело идти к генералу. И Сен-Жермен, надев балаклаву, отправился к своим.
А генерал принял решение с группой спецназа вертолетом долететь на гору Карачун. На горе стояла телевышка, отбитая украинскими бойцами у сепаратистов. Их постоянно пытались выкурить оттуда вражеские минометы. Но ни один из штурмов боевики не смогли провести для себя удачно, и позиция на горе была их главной проблемой. Генерал летал туда вертолетом. Он сидел с автоматом, как обычный бортовой стрелок, у открытой двери и следил за движениями на земле.
Его вертолет сбили ракетой. С клеймом «Сделано в России». В тот момент, когда винтокрылая стрекоза зависла над Карачуном, стрелок, поджидавший свою добычу, нажал на спуск, и из трубы на его плече вылетела с шипением смертоносная коварная сигара. Генерала не стало, и Сен-Жермену показалось, что разговаривать за блокпостом больше не с кем.
– Эй, воин, а ну сними балаклаву! – потребовал новый начальник лазутчика, но Сен-Жермен не стал этого делать.
– Мне разрешили не снимать ее, – спокойно и твердо ответил он.