– Оставайся здесь, – говорю полушутя, в тон его неуловимой улыбке. – Съездишь во Львов, посмотришь на бандеровцев поближе. Поймешь, что тебе все наврали о нас. Может, книжки будешь писать.
А он сутуло висит на двух костылях и, вежливо прощаясь, ковыляет на выход. Ни мертвый, ни живой, ни свой, ни чужой. Одноразовый солдат, сломанный человеческий механизм. Через собственную боль и страдание растерявший колесики и винтики. Получивший шанс снова оказаться человеком.
«Мы по ним валим и валим, а они лезут изо всех щелей, как тараканы!» – вперемежку с бранью шипела радиостанция, поймав сепарский канал.
– Командир, они нас тараканами называют! – крикнул Ромка, одним движением сбрасывая пустой магазин и тут же вставляя полный. Так лихо перезаряжать автомат его научил один знакомый израильтянин. На первый взгляд, манипуляция выглядела довольно странно. Полный магазин в правой руке. Нажимаешь им на рычаг сброса, ставишь новую обойму вместо старой. А затвор приходится передергивать левой, как бы перекидывая ее сверху автомата. Казалось бы, неудобно, ведь у «калаша» затвор справа. Но в ближнем бою дорога каждая доля секунды, и, оказывается, так боец стреляет без перерыва, не давая противнику высунуться из-за укрытия. Бой продолжался несколько часов. Боевики и наемники-россияне второй день штурмовали село с дурацким названием Редкодуб. Дурацким оно казалось Ромке из-за того, что ни одного дуба он здесь не видел. А видел степь, испещренную лоскутками «зеленки», протянувшуюся от Дебальцево до Углегорска. Открытое пространство, по которому с трех сторон Ромку и его товарищей обходили наглые русские «семьдесят двойки». Оборона Редкодуба тоже была дурацкой затеей, но они, вся первая безбашенная рота, ни разу этого не сказали вслух. Надо значит надо.
Когда добровольцы заходили в этот поселок, здесь уже никого из местных жителей не оставалось. Убогие развалюхи рассыпались, как грибы у подножия дуба, вокруг двух или трех внушительных построек.
– В эту хату закиньте БК! – крикнул командир, указав на ближнюю, когда БМП, на которой он восседал вместе с товарищами, на полной скорости въехала в село.
Ромка заметил, что здесь командир первой роты стал каким-то другим. В тылу он был мягким, компанейским человеком. Приказы он отдавал доброжелательным голосом, отчего они походили больше на дружеские просьбы.
А в Редкодубе все изменилось. В голосе командира появился металл. Его движения стали быстрыми и четкими, как у хищника. Он отдавал приказы, которые никто не обсуждал. Они были правильные, потому что ротный так сказал.