В моем воображении возникает образ Катерины, ее зеленые глаза, ее рыжие локоны, чувственные губы. Словно наяву слышу ее задорный смех. Вспоминаю столь милое выражение ее спящего личика, когда заявился среди ночи в свою квартиру, в которой тогда только начался ремонт. Вспоминаю тот вечер
, который мы провели с ней в ресторане у Гарика. Вспоминаю…
Горизонт за противоположным берегом начинает алеть утренней зарей…
– Але. Олежек, здравствуй!
Лорин звонок отвлекает меня от созерцания заката. Люблю стоя на балконе наблюдать, как солнечный диск опускается за крыши домов, протягивая в редкие промежутки между зданиями последние лучики.
– Привет, – отвечаю на приветствие и, вспомнив, что Лора уезжала во Францию и, вероятно, только недавно вернулась, спрашиваю: – Как путешествие? Как Париж? Эйфелева башня на месте?
– Франция чудесна, Эйфелева башня на том же месте. Подробно расскажу при завтрашней встрече.
– А мы завтра встретимся?
– Обязательно, Олежек. Отгадай, по какому поводу?
С детства не нравилось, когда меня называли Олежек, однако из Лориных уст этот вариант моего имени воспринимается мною вполне нормально.
– Ты соскучилась по общению со мной? – выдвигаю первую пришедшую в голову версию.
– Ну-у, это само собой, – протягивает Лора. – Но есть и еще повод. Завтра пять лет со дня открытия «Дома Охотника». Кстати, значит, и пять лет нашему знакомству. Вот видишь, сразу два повода для встречи.
– М-да, – тихо произношу в трубку. В моей памяти всплывают события того злосчастного дня. – И пять лет, как нет Катерины … в моей жизни.
– Ну, Олежек, давай не будем о грустном. У Катерины, кстати, дела идут как по маслу.
– Ну-ну…
– Вот не надо этого твоего «ну-ну», – требовательно звучит в трубке голос Лоры. – Все, до завтра. Не грусти, Олежек. Пока.
– Пока, – отвечаю в пикающую короткими гудками трубку.
***
Пять лет прошло с того дня. Пять лет… А по свершенным делам – будто бы целая жизнь прошла. И в то же время, эти пять лет пронеслись как один год.
Странная штука – время. Если вспоминать все события по одному, то время растягивается подобно обрезку резинового жгута в руках, и кажется – череда событий бесконечна. Но вот воспоминания упираются в сегодняшний день, и жгут, натянутый до предела, вырывается и сокращается до короткого отрезка, на одном конце событие, с которого начинаются воспоминания, на другом – сегодняшний день. И теперь уже кажется – промелькнуло время единым мигом, сжав в себе все произошедшее, как вырвавшийся из растягивающих его рук резиновый жгут.
Вот и прошедшие пять лет, подобно резиновому жгуту времени, одновременно и бесконечно долги, и невероятно коротки. Неужели пять лет прошло? Сколько же всего изменилось.