Эггрун уверенно и ловко перебинтовала ногу Вейренку, смазав ее предварительно пахучим бальзамом, напоминающим мазь, которой Пеллетье лечил ногу Гекаты. Рёгнвар озабоченно склонился над пострадавшим. Он жестом подозвал Альмара и попросил перевести.
– Ты уверен, что вывихнул ногу, когда бежал по гальке? – спросил он Вейренка.
– Уверен. Это всего лишь вывих.
– Но тебе же здорово больно, да?
– Да, – признал Вейренк.
– Ты когда упал, почувствовал острую боль? Словно в самой сердцевине кости?
– Да, через некоторое время. Наверное, я связку порвал.
Рёгнвар взял костыли и направился к Гуннлаугуру, который в одиночестве сидел перед шахматной доской.
– Знаю, чего ты хочешь, – сказал Гуннлаугур.
– Да. Позвони в аэропорт, чтобы они срочно снарядили самолет в больницу Акюрейри. Надо будет каждый час проверять его щиколотку. Если лиловое пятно вылезет за повязку, его надо сразу в самолет и туда.
– Как они взлетят в таком тумане?
– Готов поспорить, что туман не дойдет то взлетной полосы. Или не будет там таким густым. Он накрыл только Лисий остров и нас.
Гуннлаугур сделал ход пешкой и встал.
– Я позвоню им, – сказал он. – Не трогай фигуры.
Стоя за его спиной, Рёгнвар изучал шахматную доску. Потом пошел черной ладьей. Он слыл лучшим игроком на Гримсее, который, в свою очередь, является лучшим в мире шахматным островом.
Адамберг отвел Вейренка в его комнату на первом этаже, приготовленную Эггрун.
– А она? С ней что делать? – Эггрун показала на Ретанкур.
– Лучше ее не трогать, – сказал Адамберг. – Она оклемается в пять раз быстрее нас.
Эггрун взглянула на шахматный столик, как раз когда ее муж обнаружил свинский поступок Рёгнвара.
– Сейчас они сыграют ответную партию, потом еще одну, так что, – прикинула она, – мы сядем ужинать не раньше половины девятого. Можете часа три поспать.
В семь часов Рёгнвар оставил задумчивого Гуннлаугура разбираться с ловушкой, в результате которой он мог потерять ферзя, и пошел проверить щиколотку спящего Вейренка. Пока что “оно” не сильно увеличилось. Тем не менее пальцы на ноге опухли, и лиловое пятно размером в полкроны все же вылезло из-под повязки.
– Аэропорт держим в состоянии боевой готовности, – сказал он и, сев, положил костыли на пол.
Ретанкур, проснувшись полчаса назад, жестами попросила разрешения сесть рядом с ними и понаблюдать за игрой. Уголком глаза она видела, как хлопочет Эггрун, накрывая на стол. Она принесла нарезанную ломтями селедку, треску и лососину, вяленую, копченую и соленую, пиво и даже бутылку вина. Закуски всего-навсего. Этот пир горой означал, что их победоносный поход на остров афтурганги, образно выражаясь, растопил лед.