Сидя на кровати, Адамберг то и дело задремывал, но не спал. Дождавшись, когда гостиничные часы пробьют четверть девятого, он спустился в зал и помог Гуннлаугуру довести Вейренка до стола. Ретанкур присоединилась к ним, всей своей массой рухнув на стул. Выглядела она отдохнувшей. Адамберг разлил вино и поднял свой стакан.
– За Виолетту, – сказал он просто.
– За Виолетту, – повторил Вейренк.
– Ваше падение на пляже чуть нас не погубило, – сказала Ретанкур, чокнувшись с лейтенантом.
– При чем тут мое падение, Ретанкур. Меня настиг афтурганга. Рёгнвар в этом уверен. Он не отойдет от меня, пока не убедится, что гангрена мне не грозит.
– В одном он прав, – сказала Ретанкур. – На этой скале действительно нет ни души. Даже чистики не откладывают яйца на обрывах. Даже тюлени морду не высунули из воды. Я лично ни одного не видела. И не заметила никаких следов. Тем туристам очень повезло, что они сумели поймать тюленя, просто редкая удача.
Вот и подходящий момент, подумал Адамберг, все еще в ужасе от своего открытия. А с другой стороны, что, собственно, он ожидал увидеть, ковыряясь в ямках якобы в поисках следов пресловутого костра и тюленьего жира?
– Альмар мне кое-что сейчас сказал, – начал он, выкладывая на стол пять косточек, сложенных на сей раз в пустую коробку из-под пастилок от кашля. – Вот что мы обнаружили в отверстиях от колышков, – объяснил он Ретанкур, которая спала, когда Альмар пошел мыть их трофеи.
– Это кости, – сказала Ретанкур, взяв одну из них.
– Чайки, – сказал Вейренк. – Хоть что-то они нашли поесть.
– Нет, Луи, это была не чайка. А человек.
Адамберг встал в полной тишине и пошел за Альмаром в его номер. Тот только что проснулся и надевал толстый синий свитер.
– Пойдите объясните им все, Альмар. Я не помню названий, мне не поверят.
– Это ossa carpi, – сказал Альмар, показывая на свое запястье, – кости, расположенные между кистью и предплечьем. Запястье то есть. Их всего восемь. Сочленяясь между собой, они располагаются в два ряда. У вас есть листок бумаги, комиссар? Спасибо. Так вам будет понятнее, – сказал он, нарисовав на скорую руку две кости предплечья, восемь костей запястья и начало кисти. – Пястные кости, – уточнил он. – Вот верхний ряд: ладьевидная кость, полулунная, трехгранная и тоненькая гороховидная, имеющая форму расплющенной горошины.
– Красивые названия, – сказал Вейренк ровным голосом.
– В нижнем ряду трапеция, трапециевидная кость, головчатая и крючковидная.
– Вы бывший врач? – спросила Ретанкур, машинально доедая мясо.
– Я вообще-то остеопат, практикую в Лорьяне. Подрабатываю переводом. Поэтому могу утверждать, что у вас просто тяжелый вывих, – сказал он, повернувшись к Вейренку. – Вероятно, разрыв связки и ушиб плюсневой кости, но перелома нет. Это можно будет проверить, только когда немного спадет отек. Укол антикоагулянта перед вылетом и фиксирующий сапог в Рейкьявике. Об этом я позабочусь. Полтора месяца полного покоя.