– Я выскоблил отверстия ложкой, и Вейренк тоже, – сказал Адамберг, недоуменно разводя руками. – И мы аккуратно сложили все в мешочки. Еще я поплевал на белый камешек, чтобы очистить его немного.
– А что еще? – спросил Рёгнвар, не удовлетворившись ответом.
– Осмотрел его, показал Вейренку, потом забрал у него и снова осмотрел. А в это время она, – он показал на Ретанкур, спавшую сном праведницы, – побежала в нашу сторону.
– Ах вот оно что, – сказал Рёгнвар. – Ты там задержался.
– Ну да, – подтвердил Гуннлаугур.
– Афтурганга позвал тебя издалека, – продолжал Рёгнвар, – надарил тебе подарков, а ты что сделал? Ты задержался.
– И что?
– А то, что ты там обосновался. Он тебя принял, а ты тут же расслабился, как у себя дома. На завоеванной территории. Ничего удивительного.
– Ничего удивительного, – отозвался Гуннлаугур.
– Он решил тебя уничтожить. Призвал свое белое облако и проглотил тебя.
– Я был недостаточно учтив? – спросил Адамберг.
– Можно и так сказать, – согласился Брестир. – Ты нанес ему оскорбление. Нельзя оставаться на земле афтурганги дольше, чем он сам того пожелает.
Альмар домыл белые шарики и аккуратно разложил их возле соответствующих кучек земли. Потом знаком попросил Адамберга отойти с ним к барной стойке. На сей раз жесты его были сдержанными, без экзальтации.
– Что ты выпьешь? – спросил Адамберг.
– Пива.
– Угощаю.
– Себе тоже возьми.
– С меня хватит бреннивина. До сих пор от него глотка горит.
– И все-таки возьми. Ну, или кофе. Закажи кофе. Очень сладкий.
– Ну, хорошо, – уступил Адамберг, предоставив Альмару объясняться с Эггрун и понимая, что здесь, в данной ситуации, лучше не спорить. Как, собственно, подумал он, и в кафе в нормандской деревне Аронкур[11].
– Как ты считаешь, белые камешки – это что?
– Кости чайки.
Альмар залпом выпил половину своей кружки и знаком скомандовал комиссару поступить так же с кофе. Адамберг чувствовал, как на него накатывает волна усталости. Сидевший за столом Вейренк тоже, судя по всему, вырубался, а Ретанкур все еще спала. Он отставил пустую чашку, собрав ложечкой остатки коричневого сахара.
– Такие косточки находятся в нижней части конечностей, – начал Альмар. – Я когда-то это проходил. В Ренне.
– Ну, – сказал Адамберг, прикрыв глаза.
– Только это кости не чайки. А человека.
Выйдя из гостиницы, Адамберг обнаружил, что ее стены сливаются с соседними фасадами, какими бы они ни были синими или красными. Он вдохнул сырой, насыщенный йодом воздух, принесенный застывшим туманом, – этот запах он почувствовал еще на теплом острове, но главное, задолго до них его учуяла Ретанкур, почему, собственно, она и поднялась обратно на плато, посмотреть, что сулит им западный ветер. Ретанкур победила облако афтурганги. Он засучил рукав куртки и посмотрел на часы. Он видел циферблат, но не смог бы с точностью определить, где находятся стрелки. Даже с компасом, который так и валялся возле ямок от колышков, они не смогли бы держаться правильного курса и уж точно не различили бы дрейфующие льдины.