Эггрун убрала со стола, за которым воцарилось молчание, и поставила перед каждым тарелку с блинчиком и варенье из ревеня. Альмар живо поблагодарил ее.
– Если вы не съедите десерт, они сожрут вас самих, – сказал он. – Через не хочу.
– Будем взаимно вежливы, – буркнул Вейренк.
– Вот уж подарок так подарок, – сказал Адамберг, принимаясь за десерт.
– Ты о подношении афтурганги?
– Да.
– Понятно, почему он позвал тебя издалека. Это не мелочь какая-то. И потом, они осквернили его остров.
– Да. Как же, тюленей они ловили. – Адамберг повысил голос. – Они убили их, чтобы съесть. Пойду покурю на улицу, – добавил он, хватая куртку.
– Сначала доешьте блин, – скомандовал Альмар.
– Блины потрясающие, – прошептала Ретанкур. – Альмар, поблагодарите Эггрун за ужин. От всей души.
– Данглара предупредим? – спросил Вейренк Адамберга.
Странная искра вспыхнула на мгновение в отсутствующем взгляде комиссара.
– Нет, – сказал он.
Пока Адамберг и Ретанкур надевали куртки, Вейренк взял грубо сколоченные деревянные костыли, выданные ему Гуннлаугуром.
– У меня этого добра хватает, сказал он. В гостинице их скопилось пар двенадцать, туристы тут только и делают, что расшибаются, – перевел Альмар.
– Берг, – окликнул комиссара Гуннлаугур, с пешкой в руке, подняв голову от шахматной доски. – Не отходите далеко от дома. Метра на три, не больше. Под вторым окном стоит красная скамейка. Постарайтесь углядеть ее и сядьте.
Они нашли скамейку, что оказалось довольно просто, поскольку Гуннлаугур, открыв окно, показал им дорогу в непроглядном тумане. Адамберг видел такое впервые. Натуральная вата.
– Надо снова приложить лед к ноге, – сказал Альмар, последовавший за ними со стаканом в руке.
– Не проблема, док, – сказал Вейренк. – Снега вокруг достаточно.
– Красиво здесь, – сказал Адамберг, дав всем по очереди прикурить. – Наверняка красиво, хотя я и в метре от себя ничего не вижу.
– Смерть как красиво, – заметил Альмар.
– Мне кажется, я тут останусь, – сказал Адамберг.
– Ну, учитывая, как с нами теперь нянчатся Гуннлаугур и Эггрун, я останусь с тобой, – отозвался Вейренк. – Мне только надо будет выбрать себе исландское имя. А, Альмар?
– Людвиг, чего проще.
– Прекрасно. А Ретанкур?
– Как ее зовут?
– Виолетта, как фиалка.
– Тогда Виоулетта.
– В сущности, исландский язык довольно прост.
– Смерть как прост.
– Я не говорила, что останусь, – заметила Ретанкур. – Тут часто играют в шахматы?
– Это национальный и физически затратный вид спорта, – сказал Альмар.
– Мы не успели скопировать для Данглара текст на стеле, – помолчав, сказал Вейренк. – Там, наверное, написано что-то вроде: “О пришелец, чья нога ступила на землю эту, берегись…”