Давай повнимательней рассмотрим эту взаимосвязь между страданием и нереальностью. Тому, что мы забываем важность и смысл ощущения «я есмь», есть пять причин. На санскрите они называются пятью клеша, или источниками страданий[4].
1. Незнание того, что реально, а что нет.
2. Погоня за нереальным и привязанность к нему.
3. Страх перед нереальным и отвращение к нему.
4. Идентификация с воображаемым «я».
5. Страх смерти.
Мы с тобой постоянно следуем по меньшей мере одному из пунктов этого списка — и начали делать это так давно, что на сегодняшний день процесс принял уже застарелые формы. Все пять клеша тесно связаны между собой. Стоит утратить понимание того, что реально, а что нет (первая клеша), как тут же автоматически включаются остальные. Это означает, что для большинства людей только последний пункт списка — страх смерти — находится в области осознания. Поэтому давай начнем с конца и поднимемся в обратном порядке к самому началу лестницы.
Страх смерти — источник тревоги, которая проявляется во многих областях. То, как наше общество поклоняется молодости и пытается скрыть старость, наша отчаянная потребность в развлечениях, фантастические доходы косметических фирм и салонов красоты, расцвет фитнес-центров с зеркалами по четырем стенам зала, культ красивых и успешных знаменитостей — все это не что иное, как симптомы желания отвратить смерть. Теологи пытаются убедить нас, что есть жизнь после смерти, но стоит принять это на веру, как возникает необходимость строгого послушания под угрозой посмертного воздаяния, которое, как дамоклов меч, висит над головой каждого верующего. Если же нам не хватает веры, если мы верим в «неправильного» Бога или грешим против «правильного», у нас не остается ни малейшего шанса продлить себе жизнь. Этот вопрос порождает все новые и новые религиозные войны, ведь фанатики скорее умрут за свою веру, чем допустят, что чья-то чужая тоже ведет к спасению. «Я умираю, чтобы ты не верил в своего Бога» — вот одна из самых сомнительных посылок пятой клеша.
Человек боится смерти не как таковой, но по более глубокой причине, которая на поверку оказывается стремлением защитить свое воображаемое «я». Идентификация с воображаемым «я» — это четвертая клеша, и этим с переменным успехом занимаемся все мы. Даже на самом поверхностном уровне люди всегда создают себе образ, основанный на доходе и статусе. Когда Франциск Ассизский, сын богатого торговца шелком, публично сорвал с себя роскошные одежды и отказался от денег своего отца, он отверг не только мирскую собственность, но и саму свою личность — ту, благодаря которой его знали и узнавали другие люди. Он понимал, что Бога не достигнуть при помощи ложного и иллюзорного образа себя.