— Что? — непонимающе повернулся ко мне барон — А что есть «дача».
— Загородная вилла — подобрал я более-менее подходящий синоним.
— Ну да — кивнул повелитель мертвых — Что-то вроде того.
Я попрощался с ним и оставив его там — бродить между могил и прикидывать, где что он поставит и сколько мертвых надо сюда пригнать для благоустройства. Ну, а сам отправился в замок Лоссарнаха. Без феи мне в тех краях, куда теперь лежит мой путь, делать нечего, да и мои остальные потенциальные спутники там же. Авось, и Гунтер завтра туда же подтянется.
Праздник в замке почти закончился, только на стенах стражники вместо того чтобы нести вахту, дружно выпивали, судя по движениям и бульканью, да еще было слышно, как в ночной темноте, где-то во дворе, бродил одинокий волынщик, издавая пронзительно-печальные звуки, выжимаемые из этого забавного музыкального инструмента.
— Не делай так больше — раздалось у меня за плечом.
Это был Назир.
— Больше не буду — пообещал я ему, скрестив пальцы.
— Отец прислал мне весточку — снова поразил меня неожиданной словоохотливостью ассасин — Кому-то нужна твоя голова. Отец отказался от заказа, более того, просил передать тому, кто хотел его разместить, что ты его друг и он не одобрит, если твои дни закончатся ранее отпущенного тебе срока. Его слово очень весомо в Раттермарке, но мир меняется, и кто знает — захотят ли его услышать?
Все-таки правильно Хассан ибн Кемаль, наставник ассасинов, воспитывает своих учеников. Вон они как его уважительно называют — «отец».
— А кто именно хотел заполучить мою голову в подарок, он не сообщил? — мне стало как-то беспокойно.
— Нет — покачал головой Назир — Дружба — дружбой, но есть вещи, которые пребывают неизменными. Любой, кто пришел в замок Атарин, чтобы оплатить чью-то жизнь, может быть уверен в том, что его имя никто и никогда не узнает.
Все-таки Восток — дело тонкое. У нас бы сказали «оплатить смерть». А у них — «оплатить жизнь».
— Если тебя убьют, а я тебя не смогу защитить, и после этого останусь жив, то мой позор, станет позором отца — ровно объяснил Назир — И даже моя смерть не смоет его.
— Не буду я больше сбегать — на этот раз почти искренне пообещал я — Да и незачем это делать. Завтра нас ждет новая дорога. Дальняя и в неведомые мне края. Дочу мою на перевоспитание в женскую обитель сдавать отправимся.
— Сбежит — моментально ответил ассасин — А перед этим еще и обитель подпалит.
— Может — вынужден был признать я — С нее станется. Но делать что-то надо? Давай хоть попробуем.
— Мое дело прикрывать тебе спину — флегматично сообщил мне Назир — Твои решения я оспаривать не в праве.