— Что за бред? — рявкнул Зимин — Киф, ты в запой с Валяевым отправился никак? Поверил в его слова, что там чудо как хорошо? Так он врет, нет там ничего хорошего. Я с ним в него ходил пару раз, мне не понравилось.
— Просто раньше вы вроде как находили на меня время, а теперь каких-то клерков посылаете — я повернулся к двум юношам, с упоением втягивающих ноздрями теплый затхлый воздух пустого редакционного вестибюля — Вот я и пришел к выводу, что отныне я не в фаворе.
— Тебе не идет этот слог — фыркнул в трубке Зимин — Ты не умеешь верно подобрать и расставить слова, а потому не в состоянии добиться нужного эффекта от изреченной фразы. Стыд и позор, Никифоров, ведь ты же журналист! Интонации еще туда-сюда, а подача и текст — слабоваты.
— Да? — искренне опечалился я — Грустно. И все-таки?
— Просто мне некогда заниматься всякими мелочами лично — миролюбиво объяснил мне Зимин — Не в том смысле, что ты мелочь, а в том… Короче — поговори с ними, а вечером ко мне не забудь зайти, поблагодарить. Все, отбой.
В трубке раздались гудки.
— Хорошо — внезапно выдавил из себя второй визитер, стягивая лайковые перчатки с рук — Тепло! А здесь есть какое-нибудь место, где кофе подают?
— Есть — Вика вытянула руку — Вон там автомат стоит.
— Автомат? — поморщился Устюгов — В них же не кофе, а бурда.
— Чем богаты — я убрал телефон в карман — Мы тут не привередливые. Ладно, молодые люди, теперь объясните, какого лешего вас занесло в наши палестины и за что я должен поблагодарить Зимина?
— Прямо здесь говорить? — удивился Устюгов — Может, пройдем в переговорную?
— У нас нет переговорных — объяснил ему я — Курилка есть. Подойдет?
— Нет переговорных? — просто-таки со священным ужасом переглянулись клерки. Судя по всему, любое здание без переговорной для них было невероятной экзотикой.
— Нет — Вика тоже все поняла и от чистого сердца забавлялась — А еще у нас нет штатного психолога, кабинетов для мозгового штурма с пластиковыми досками и тренажерной комнаты. У нас их заменяет спортивная редакция.
— Верно-верно — поддержала разговор невесть откуда появившаяся Шелестова, которая несомненно слышала последние фразы из разговора. Она обняла за шею Вику, чем крайне ее удивила и положила ей подбородок на плечо — Там три в одном получается — сначала можно побухать, потом побухтеть, а после и подраться.
— Шелестова, отпусти меня — Вика стряхнула ее руки с себя — У меня возникло ощущение, что на меня напала анаконда и хочет задушить. Не тяни свои лапы к моему горлу.
— Не хочешь — не надо — Шелестова подошла ко мне и оперлась на мое плечо — Я просто сегодня люблю весь мир и хочу этим поделиться со всеми. Этих двоих я не знаю, вот тот суровый дядька тоже не подходит — у него два пистолета под пиджаком — один под мышкой, один на поясе, с ним лучше не шутить. И кто остается? Только вы и наш любимый шеф. Я, как ваша верная подруга, было хотела соблюсти «статус-кво», показать, что я не посягаю…