– Спасибо, генерал, я ценю вашу заботу.
Он подходит к карте Французского протектората на стене кабинета:
– Это черт знает что за маршрут, должен сказать. У них в Париже теперь совсем карт нет? – Он прослеживает путь из столицы на север, потом на юг, мимо Суса, Сфакса и Габеса до самой бескрайней пустыни на пути к Триполи, где на карте не значится ни дорог, ни поселений. – Тут километров восемьсот. А в конце пути целый регион, который кишит враждебными бедуинами.
– Страшновато. Позвольте узнать, от кого пришел приказ?
– Да конечно, от самого генерала Бийо. – Леклерк видит мое мрачное выражение, которое лишь усиливает его шутливое настроение. – Я все же думаю, что вы переспали с его женой! – Я не улыбаюсь в ответ на его шутку, и Леклерк становится серьезным. – Слушайте, вам не стоит об этом беспокоиться, мой дорогой. Это, очевидно, какая-то ошибка. Я уже отправил Бийо телеграмму с напоминанием, что именно в этом месте год назад Море подстерегала засада.
– И он уже ответил?
– Пока нет.
– Генерал, я не думаю, что это ошибка. – Он смотрит на меня, недоуменно наклоняя голову. А я продолжаю: – В Париже я руководил контрразведывательным отделом Генерального штаба. В этой должности я обнаружил предателя в армии, который совершил те преступления, за которые был приговорен капитан Дрейфус.
– Боже мой, неужели?
– Я довел это до сведения моего начальства, включая и генерала Бийо, рекомендовал ему арестовать шпиона. Они отказались.
– Хотя у вас были доказательства?
– Принять их означало признать невиновность Дрейфуса. А это, в свою очередь, привело бы к обнародованию… как бы сказать помягче… некоторых отклонений в судебном процессе.
Леклерк поднимает палец, останавливая меня:
– Постойте… я медленно соображаю – слишком много лет под этим солнцем. Давайте-ка я буду говорить без обиняков. Вы хотите сказать, министр поручает вам эту опасную миссию в надежде избавиться от вас?
В ответ я протягиваю ему номер «Депеш тунизьен». Леклерк долго разглядывает газету.
– Насколько я понимаю, вы тот самый человек, который предоставил мсье Шереру-Кестнеру эту информацию? – спрашивает он.
Я отвечаю формулой, согласованной с Луи:
– Лично я не предоставлял ему никакой информации, генерал.
– И предположительно именно поэтому вам срочно понадобилось в Париж этим летом?
Опять прибегаю к уклончивому ответу:
– Приношу свои извинения, если доставил вам беспокойство. Меня запугивали дисциплинарными мерами, если я осмелюсь возражать против такого к себе отношения. Я чувствовал необходимость вернуться в Париж и поговорить с моим адвокатом.