[56]. Графиня все время говорит о Вас и каждый день напоминает, что Полубог спрашивает, когда можно будет увидеть Доброго Бога.
Ее преданный слуга, целующий вам руку,
Ж.
Копия переписана Лотом, на ней стоит гриф «Секретно», а почерком Гриблена приписано место хранения. Я помню, что читал оригинал, застряв в каком-то богом забытом гарнизонном городке прошлой зимой: в моем убогом жилище тогда словно появился букет с бульвара Сен-Жермен.
– Это написано моим агентом Жерменом Дюкассом. Он сообщает о закрытии операции, которую я проводил против немецкого посольства. Когда он пишет «шедевр закончен», то имеет в виду, что квартира, арендованная нами, благополучно оставлена. Робер Уден – псевдоним полицейского агента Жана-Альфреда Девернина, он работал на меня, когда я проводил расследование по Эстерхази.
– Так, – говорит Пельё, словно поймав меня. – Значит, Ж. – мужчина?
– Да.
– И в то же время он «целует вам руку»?
Я думаю о том, как посмеялся бы Дюкасс, увидев на лице генерала выражение отвращения и недоверия.
– Не ухмыляйтесь, полковник! – одергивает меня Пельё.
– Извините, генерал. Признаю, Дюкасс – жеманный молодой человек и в некоторых отношениях глуповат. Но он хорошо сделал свою работу и абсолютно надежен. Это всего лишь шутка.
– А Калиостро?
– Еще одна шутка.
– Простите меня, полковник, но я простой семейный человек. Я не понимаю таких «шуток».
– Калиостро был итальянским мистиком – Штраус написал о нем оперетту «Калиостро в Вене», шутка в том, что вряд ли можно найти другого человека, более чуждого мистике, чем Девернин. В этом-то и вся ирония. Все это совершенно безобидно, генерал, заверяю вас. Но подозрительные умы из статистического отдела явно использовали письмо, чтобы состряпать дело против меня. Я надеюсь, что в какой-то момент вашего расследования вы найдете автора этих фальшивок, которые имели целью опорочить мое имя.
– Напротив, я считаю, что вы сами опорочили свое имя, полковник, связавшись с этим кружком психопатических гомосексуалов и спиритов! И, насколько я понимаю, упоминаемая здесь графиня есть мадемуазель Бланш де Комменж?
– Да. На самом деле она не графиня, но иногда ведет себя как настоящая аристократка.
– А Полубог и Добрый Бог?
– Это прозвища, выдуманные мадемуазель де Комменж. Нашего общего друга капитана Лаллемана она называет Полубогом. Боюсь, но Добрый Бог – это я.
Пельё презрительно смотрит на меня: к моим прочим грехам теперь еще можно добавить и богохульство.
– А почему капитана Лаллемана назвали Полубогом?
– Потому что он любит Вагнера.
– И он тоже часть еврейского кружка?