Я откладываю в сторону газеты. Это и в самом деле превосходит всякое лицемерие, всякую ложь – потому что стало психозом.
Моя форма висит у меня в гардеробе, словно сброшенная кожа некой прежней жизни. Формально меня еще не уволили из армии. Технически я в отпуске на неопределенное время в ожидании вердикта Пельё и реакции министра. Но я предпочитаю одеваться в гражданское платье, чтобы не привлекать к себе внимания. Перед полуднем надеваю пальто и котелок, беру зонтик и выхожу на улицу.
Я надеюсь, что на моем лице обычная маска отстраненности, даже иронии, потому что никогда еще в жизни не оказывался в ситуации – а случались и очень серьезные, включая и нынешнюю, – которая не содержала бы хоть каких-то элементов человеческой комедии. Но тут я вспоминаю о Полин, когда я нашел ее на своей кровати и она только и могла, что снова и снова повторять: «Он не позволяет мне видеть девочек…» Полин под присягой дала показания Пельё и, ускользнув от прессы, уехала к своему брату, военно-морскому офицеру, и его жене, они живут близ Тулона. Луи согласился вести ее юридические дела. Он посоветовал нам не встречаться, пока развод не будет оформлен окончательно. Мы попрощались под дождем в Булонском лесу на глазах агентов уголовной полиции. И я не могу простить Генеральный штаб за то, чтó они сделали с Полин, в еще большей степени, чем за то, чтó они сделали с Дрейфусом. Впервые в жизни я ношу в себе ненависть. Это похоже на что-то физическое, словно на спрятанный нож. Иногда в одиночестве я люблю доставать его и проводить большим пальцем по его холодному острому клинку.
Мой ангел-хранитель, как всегда, на своем месте, на противоположной стороне улицы, стоит у деревянного забора, огораживающего стройку, курит, к нему наверняка где-нибудь присоединится напарник. Этого шпика я видел прежде – жилистый, рыжебородый, в плотном коричневом пальто и котелке. Он уже даже больше не делает вид, будто не является агентом полиции. Шпик щелчком отбрасывает сигарету и, ссутулившись, идет за мной шагах в двадцати, руки держит в карманах. Я, как ротный командир в дурном настроении, решаю заставить этого бездельника поработать и ускоряю шаг, потом перехожу чуть ли не на бег – устремляюсь на другую сторону проспекта Монтень, потом до площади Согласия, а потом через Сену на бульвар Сен-Жермен. Оглядываюсь. Несмотря на декабрьский холод, я мокр от пота, но и в половину не страдаю так, как мой «хвост», судя по его виду: лицо его порыжело в цвет волосам.
Мне нужен страж порядка, и я точно знаю, где его найти: близ полицейского комиссариата Сен-Тома-д’Акен на углу бульвара Распай.