Дрейфуса высаживают посреди ночи в штормовую погоду на берег Бретани. Везти его в Париж для пересмотра дела нельзя – считается, что это слишком опасно. Поэтому его под покровом ночи привозят в Бретонский городок Ренн, где, как объявлено правительством, на расстоянии трехсот безопасных километров от Парижа состоится новое заседание военного трибунала. Первый день слушаний назначен на понедельник, 7 августа.
Эдмон настаивает на том, чтобы сопровождать меня в Ренн, на тот случай, если мне понадобится защита, хотя я и убеждаю его: ничего такого не потребуется.
– Правительство уже сообщило, что предоставит мне телохранителя.
– Тем больше оснований иметь поблизости человека, которому ты можешь доверять.
Я не спорю. В стране царит гнусная атмосфера насилия. На президента, посетившего скачки, напал с тростью антисемит аристократического происхождения. Сожжены чучела Золя и Дрейфуса. «Либр пароль» предлагает скидки читателям, а на своих страницах призывает их отправиться в Ренн и проломить головы нескольким дрейфусарам. Мы с Эдмоном рано утром в воскресенье едем на Версальский вокзал, у нас обоих пистолеты, и я чувствую себя так, будто отправляюсь с заданием на территорию врага.
В Версале нас встречают четверо телохранителей: два полицейских инспектора и два жандарма. Поезд Париж – Ренн прибывает в Версаль в начале десятого, он битком набит журналистами и зрителями, направляющимися на процесс. Полиция зарезервировала для нас купе в конце вагона первого класса, и телохранители настаивают на том, чтобы кто-то из них сидел между мной и дверью. У меня ощущение такое, будто я снова оказался в тюрьме. Люди приходят поглазеть на меня через стеклянную перегородку. Жара стоит удушающая. По вспышке я понимаю, что кто-то пытается сделать фотографию. Я напрягаюсь. Эдмон похлопывает меня по руке.
– Все в порядке, Жорж, – тихо говорит он.
Поездке, кажется, не будет конца. Мы приезжаем в Ренн, когда день начинает клониться к вечеру. В городе живет семьдесят тысяч человек, но я не вижу никаких окраин. Только что за окном показались заливные луга и лес, по широкой реке тащится баржа, и вдруг я вижу фабричные трубы и величественные дома серого и желтого камня с синими шиферными кровлями, над которыми подрагивает тепловая дымка. Два инспектора спрыгивают прежде нас, чтобы проверить платформу, потом выходим мы с Эдмоном, за нами – два жандарма. Мы быстро проходим по вокзалу к двум ожидающим нас авто. Я смутно чувствую шорох узнавания в переполненном зале, слышу крики «Да здравствует Пикар!» и ответное улюлюканье, потом мы оказываемся в машине и едем по широкой трехполосной улице с множеством отелей и кафе.