Под чужим именем появился Лжедмитрий. Кем он был, доподлинно не известно.
Немоевский, Олеарий и Костомаров приводят весьма убедительные доводы, что он все-таки не был расстригой Гришкой Отрепьевым. Москвичи заметили, что крестное знамение он клал не совсем так, как было принято на Руси. Вроде правильно, но в каких-то мелочах движения отличались. А это впитывалось с молоком матери, отвыкнуть за три года бывший монах не мог. Не совсем так он прикладывался и к иконам. Не ходил регулярно в баню (а русские, в отличие от западноевропейцев и поляков, были очень чистоплотными, мылись не реже двух раз в неделю). Не отдыхал после обеда (русские вставали рано, с восходом солнца, поэтому ложились днем на часок вздремнуть). Да и речи, произносимые Самозванцем, выдают следы польского воспитания. Отсюда Костомаров приходил к выводу, что он был русским, но родился и вырос в Речи Посполитой.
А его знакомства показывают, что он был фигурой отнюдь не случайной. Ряд лиц в его окружении так или иначе был связан с иезуитами. В 1606 г., уже после гибели Лжедмитрия, папа Павел V сетовал, что «надежда приведения великого княжества Московского к святому престолу исчезла». Да и на польском сейме в 1611 г. прозвучали выводы: «Источник этого дела, из которого потекли последующие ручьи, по правде, заключается в тайных умышлениях, старательно скрываемых, и не следует делать известным того, что может на будущее время предостеречь неприятеля». То есть ясновельможные паны кое-что знали.
Идея, в общем-то, лежала на поверхности. В Молдавии уже сколько раз сажали на престол самозванцев, в том числе польских агентов. Турция была мощнейшей державой, а стоило появиться самозванцам, зашаталась. «Первооткрывателем» и главным покровителем Лжедмитрия выступил Юрий Мнишек. Тот самый, который уже участвовал в тайных операциях иезуитов по объединению Польши и Литвы. Принял авантюриста у себя в имении, представил к королевскому двору, выступил ярым поборником похода на Россию. А в успехе был настолько уверен, что сосватал «царевичу» собственную дочь.
В Варшаве иезуиты сразу же взяли Лжедмитрия под опеку. Он принял католицизм, пересылался с Ватиканом, подписал обязательства привести Русскую церковь к унии, а полякам отдать приграничные области со Смоленском. К Сигизмунду III римский папа по-прежнему очень благоволил. У короля умерла его жена Анна, и, чтобы сохранить полезный альянс с Габсбургами, папа даже разрешил ему кровосмесительный брак – Сигизмунд женился на родной сестре своей прежней супруги. Конечно, и король к пожеланиям Рима относился очень чутко. Намеревался принять сторону Лжедмитрия, ринуться в авантюру. Но препятствием стал коронный гетман Ян Замойский. Его, как кальвиниста, интересы католической церкви не волновали, а с государственной точки он выступил резко против. В Прибалтике шла война, на юге необъявленная война – и еще с русскими столкнуться! Другие паны согласились с Замойским. Поэтому Самозванца поддержали сугубо на неофициальном уровне. Выделили некоторую сумму денег. Дозволили частным образом формировать отряды. Осенью 1604 г. он выступил на Русь.