— Я думаю, начальник стражи Старгорода не сильно обрадуется твоим словам. Он не очень-то любит, когда его друзьям угрожают так бесцеремонно, — не мигая, смотрел на стражника Эйнар.
— Проходи, не соблазняй меня прирезать тебя прямо сейчас, — лишь бросил в ответ воин.
Покачав головой и отвернувшись, Эйнар резко пошагал в сторону ворот.
— Угораздило же встретить этого старого осла, как в душу плюнул, — бурчал он себе под нос.
Уже на деревянном мосту, что был переброшен над глубоким рвом, вырытым перед городскими стенами, Эйнар отвлекся от своих дурных мыслей и счел возможным объясниться с едва поспевавшим за ним солдатом.
— Вот такие дела, Сигмар. Есть друзья, есть враги и есть Петр. Когда-то он был значимой персоной, в те времена за мою голову платили десять тысяч талеров, это около мешка серебра. Тогда он возглавил экспедицию по мою душу, снаряженную самим канцлером Элинором, с благословения старого короля. Петр даже почти поймал меня, но всего лишь один человек из его отряда, всего один, польстившийся на мое предложение, а давал я ему двойную цену против назначенной, и все. На одном из привалов, в условленном месте, мы напали на охотников за головами и перебили всех до единого.
Ха, знал бы ты, как тяжко было сдержать смех, когда из засады я слушал похвальбы Петра о том, как он приведет самого Гарланда-контрабандиста в цепях к королю, как получит свою награду, как, а впрочем, неважно. Короче говоря, на той лесной стоянке я искренне был убежден, что в живых не осталось никого. Но жизнь показала, как сильно я ошибался. Этот гад выжил и поклялся извести меня любой ценой. Ну а потом помер король, началась смута, всем стало не до меня, к тому же и зваться я стал другим именем. О, что это были за времена, в мутной воде всеобщей разрухи можно было поймать самую разную рыбу. Через некоторое время я поступил на службу к Атмару, что, несомненно, заслуживает отдельного разговора. В общем, князь, прослышав про нашу вражду, заставил Петра примириться со мной и отречься от своей жестокой клятвы. Петр, понимая, что выбора у него особо нет, пожал мою руку, но прошептал на ухо, что раздавит меня как змею.
Эйнар снова замолчал, углубившись в свои воспоминания, а тем временем путники уже подходили к величественному сооружению. Проходя через Королевские врата, Северин поразился толщине стен, в которых запросто могла поселиться целая деревня.
Когда они вышли на свет, взору солдата предстала достаточно широкая дорога, уходящая вглубь квартала. По обочинам теснились дома, прилавки, яркие вывески, заманивающие посетителей. Вправо и влево от врат, вплотную прилегая к стене, проходила опоясывающая квартал дорога поменьше. На улицах кишел людской поток, стоял шум и гам, где-то смеялись, где-то ссорились, над толчеей разносились крики неизвестного, яростно торгующегося покупателя. Эйнар уверенно шагал по вымощенной булыжниками мостовой, вбуравливаясь в толпу и увлекая за собой Сигмара. Попутно он как заправский экскурсовод описывал Сигмару открывающиеся виды: