— Может, Того отправил ее в Японское море.
— Неразумно, Михаил Павлович. Неразумно разделять ее с «Ниссином», а у Камимуры при этом забирать более быстроходные «Адзуму» и «Асаму» — здорово падают шансы поймать владивостокские крейсера при встрече, а десятидюймовое орудие итальянца очень бы пригодилось именно против нашей эскадры. Странно…
— Так, может быть, все-таки… — Начальник штаба не договорил, как будто боялся спугнуть снова появившуюся надежду.
— Очень хочется надеяться, — прекрасно понял своего ближайшего помощника Макаров, — что наши миноносцы не зря ходили ставить мины к Эллиотам. Или в то, что «Енисей» мстит японцам с морского дна. В любом случае, сегодня у Того броненосных кораблей меньше, чем я ожидал при самом благоприятном для нас раскладе.
— Рейценштейн возвращается, втроем, — прервал адмиралов командир «Ретвизана». — Передают, что потоплен один вражеский крейсер, а «Диана» из-за полученных повреждений отпущена в Артур.
— Добро. Просигнальте: «Держаться на правой раковине Второго отряда броненосцев. Иметь одиннадцать узлов». А нам сейчас не до крейсеров — японцы уже прошли траверз «Ретвизана», держу пари, что скоро начнут поворачивать на пересечку курса.
— Не приму вашего пари, Степан Осипович, ибо думаю точно так же, — отозвался Молас.
— И это правильно. Поднять сигнал эскадре: «Быть готовыми дать четырнадцать узлов».
— Эссен обещал пятнадцать.
На самом деле, после ремонта «Севастополя» его командир и главный механик действительно божились, что броненосец выжмет все пятнадцать, что, кстати, являлось строжайшей тайной — по всем официальным документам, проходившим через штаб командующего флотом, корабль мог развивать максимум двенадцать узлов. И адмирал Того наверняка имел соответствующую информацию.
— Михаил Павлович, как ни жаль с вами расставаться, — с улыбкой посмотрел на своего первого заместителя Степан, — но я попрошу вас спуститься в центральный пост. Сейчас начнется. А класть все яйца в одну корзину не стоит.
— Понимаю. Но настоятельно прошу вашего разрешения остаться — там же не видно ничего, я с ума сойду от волнения и всяких дурацких домыслов.
— А если какой-нибудь шальной снаряд…
— Господь не без милости, да и смотровые щели теперь заужены до последнего предела. Разрешите остаться в рубке! — Молас смотрел на командующего так, что Степану не оставалось ничего другого, как уважить просьбу своего ближайшего помощника, иначе начальник штаба мог просто смертельно обидеться на Макарова.
— Добро, — буркнул Макаров. — Но я вас предупредил…
— «Микаса» поворачивает к нам! — как всегда не вовремя прервал разговор крик сигнальщика. Адмиралы и офицеры, находящиеся на мостике «Ретвизана», немедленно вскинули к глазам бинокли.