Поэт занялся подготовкой второго номера. В 20-х числах апреля он отослал цензору А. Л. Крылову свои статьи «Российская академия» и «Французская академия», а также мемуары «кавалерист-девицы», к которым сам написал предисловие:
«ЗАПИСКИ Н. А. ДУРОВОЙ, ИЗДАВАЕМЫЕ А. ПУШКИНЫМ
Modo vir, modo foemina. Ov.*
В 1808 году молодой мальчик, по имени Александров, дступил рядовым в Конно-польский уланский полк, отличился, получил за храбрость солдатский Георгиевский крест и в том же году произведен был в офицеры в Мариупольский гусарский полк, впоследствии перешел он в Литовский уланский полк и продолжал свою службу столь же ревностно как и начал.
По-видимому, все это в порядке вещей и довольно обыкновенно; однако ж это самое наделало много шуму, породило много толков и произвело сильное впечатление от одного нечаянно открывшегося обстоятельства: корнет Александров был девица Надежда Дурова.
Какие причины заставили молодую девушку, хорошей дворянской фамилии, оставить отеческий дом, отречься от своего пола, принять на себя труды и обязанности, которые пугают и мужчин, и явиться на поле сражений – и каких еще? Наполеоновских! Что побудило ее? Тайные семейные огорчения? Воспаленное воображение? Врожденная неукротимая склонность? Любовь?.. Вот вопросы, ныне забытые, но которые в то время сильно занимали общество.
Ныне Н. А. Дурова сама разрешает свою тайну. Удостоенные ее доверенности, мы будем издателями ее любопытных записок. С неизъяснимым участием прочли мы признания женщины столь необыкновенной; с изумлением увидели, что нежные пальчики, некогда сжимавшие окровавленную рукоять уланской сабли, владеют пером быстрым, живописным и пламенным. Надежда Андреевна позволила нам украсить страницы “Современника” отрывками из журнала, веденного ею в 1812—13 году. С глубочайшей благодарностью спешим воспользоваться ее позволением.
Издатель».
В этом предисловии, впоследствии неоднократно воспроизводившемся в разных изданиях, посвященных «кавалерист-девице», поэт сделал две фактографические ошибки, поскольку был незнаком с формулярным списком отставного штабс-ротмистра Александрова. Он неправильно указал дату вступления Дуровой на службу: «1808 год» вместо 1807-го, ее псевдоним «Александров» вместо Соколова. Но все это были пустяки по сравнению с главным: в предисловии Пушкин полностью раскрыл инкогнито автора мемуаров! Не спрашивая разрешения у героини, даже не поставив ее в известность, он назвал ее настоящее имя, отчество и фамилию, да еще присоединил к ним слово «девица», которое, конечно, не соответствовало реальному положению Дуровой. В это время она уже была вдовой.