Более того, не дожидаясь разрешения цензуры, Пушкин отправил рукопись в типографию, где на станках уже отливали в свинце буквы и набирали строчки материлов для второго номера «Современника». Поправить этот набор, что-либо изменить в нем было не только трудно, но и дорого. Таким образом гениальный поэт как бы ставил своего знаменитого автора перед свершившимся фактом, заставлял подчиниться его решению и ничего не оспаривать.
Поручив своим помощникам по изданию журнала князю В. Ф. Одоевскому и П. А. Плетневу следить за ходом типографских работ, Пушкин 29 апреля 1836 года уехал в Москву. Спустя несколько дней управляющий Гуттенберговой типографией И. И. Граффа прислал князю Одоевскому корректуру 5, 6 и 7 печатных листов, где помещались мемуары Дуровой, для вычитки, и сообщил, что цензор Крылов требует заменить в них имена офицеров Литовского уланского полка инициалами и точками, что и было сделано Одоевским. Обо всех издательских проблемах Пушкину в Москву писала его жена, помогавшая ему в работе по выпуску журнала. Поэт в своем ответном послании от 11 мая 1836 года спрашивал Наталью Николаевну:
«Что записки Дуровой? пропущены ли Цензурою? Они мне необходимы – без них я пропал…». Однако цензор отнесся к произведению «кавалерист-девицы» благосклонно. Никаких других изменений или сокращений в тексте он не сделал. К концу мая, когда поэт вернулся в Петербург, типография в основном завершила набор и отпечатала около 250 страниц из запланированных 320 (в том числе и воспоминания Дуровой) для второго номера «Современника». В присутствии Пушкина работы пошли быстрее. В первых числах июня он подписал с типографией договор о выпуске журнала тиражом в 2400 экземпляров.
Надежда Андреевна почти весь май провела в дороге. Около двух тысяч верст проехала она в своей коляске, называемой в Прикамье «карандас», меняя на почтовых станциях только лошадей, вместе с ней это путешествие совершили ее любимая белая комнатная собачка по кличке Амур и слуга Тихон – мальчик двенадцати лет от роду. Она точно называет сумму, которую издержала на дорогу, – 600 рублей, более половины своей годовой пенсии. «Наконец, двадцать четвертого мая тридцать шестого года кончилось все… Я в Петербурге, я опять вижу тебя, великолепное жилище царей наших!»
Дурова поселилась в гостинице Демута, расположенной на набережной реки Мойки. Она сняла один из самых дешевых номеров на четвертом этаже и послала по городской почте короткое письмо Пушкину с сообщением, что она находится в столице. Великий поэт нанес «кавалерист-девице» визит, по-видимому, между 25 и 28 мая 1836 года. Она очень волновалась перед встречей с ним. Можно предположить, что и Пушкин с немалым интересом ждал знакомства с «женщиной, столь необыкновенной».