Надежда Дурова. Русская амазонка (Бегунова) - страница 57

Здесь много неясного и даже странного. Героиня пишет: «Разъезжая вблизи своего эскадрона». Но где же в таком случае стоял эскадрон, если недалеко от него очутились «НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК НЕПРИЯТЕЛЬСКИХ ДРАГУН»? Значит, лейб-эскадрон штаб-ротмистра Галиофа находился на передней линии, недалеко от противника. Но это маловероятно. Обычно после атаки на неприятеля конница уходила за свою пехоту, чтобы восстановить порядок в шеренгах, вновь построить сомкнутый строй «колено о колено», который рассыпался при быстрой скачке. Если же подразделение ожидало сигнала к атаке, то каким образом далеко от передовой линии, в тылу у русских оказались несколько французских драгун и почему никто из коннопольцев, кроме самой Дуровой, не заметил их (они же были «вблизи» от эскадрона)? Ведь захватить эту группу не представляло для сотни вооруженных всадников никакого труда…

Знак отличия Военного ордена. Лицевая и оборотная сторона

Совершенно серьезно к этой истории отнесся А. И. Гри горович, автор книги «Исторический очерк Финляндского драгунского полка. 1806–1860 годы» (СПб., 1914). Он предпринял специальные изыскания в архивах, но поручика Панина нигде не нашел. Не было человека в таком чине и с такой фамилией ни в полковом расписании за 1806–1808 гг., ни в списках всех раненых офицеров, которые публиковались в то же самое время в газете «Санкт-Петербургские ведомости». Удивленный этим обстоятельством, Григорович счел необходимым дать в своем труде разъяснение: знаменитая писательница в знаменитом произведении упомянула доблестный Финляндский драгунский полк, но, видимо, ошиблась в фамилии его офицера.

Однако ничего не говорится о поручике Панине и в официальном документе – «Списке награжденных знаком отличия Военного ордена за 1807–1808 гг.», где даются описания подвигов нижних чинов, удостоенных этой награды. Здесь сказано, что корнет Мариупольского гусарского полка Александр Андреев сын Александров получил знак отличия Военного ордена № 5723 вовсе не за спасение офицера, а за оказанную отличность при преследовании неприятеля до реки Пассаржи и в сражениях под местечком Гутштадтом, Гейльсбергом и Фридландом.

Похоже, что никаких французских драгун не было в помине. Был какой-то раненый, которому Надежда Андреевна, поддавшись порыву жалости и сострадания, отдала свою верховую лошадь. За это неуместное на поле битвы милосердие (раненых должны собирать нестроевые чины) она и поплатилась. Алкид вернулся к ней по чистой случайности и уже без походного вьюка, то есть она осталась без шинели, без чемодана с солдатскими вещами, без недельного запаса провианта, а ее лошадь – без трехдневного запаса овса. Если Алкид хотя бы мог есть траву на лугах и полях, то Дурова несколько дней голодала и жестоко страдала от холода, пока Вышемирский не надоумил ее попросить (или взять самой?) шинель убитого…