Больше всего я не любил праздники. На них надо было приходить в белой рубашке и белых гольфах, а я носил какие-то застиранные кофты. Все дети строились в пары и шли в зал, только меня воспитательница оставляла в группе, чтобы вид не портил…
Мне только новый год нравился. У нас была добрая соседка, она всегда давала старые костюмы своих детей. То зайца, то кота… Костюмы были, конечно, так себе, но зато на елку меня пускали со всеми. А там подарки… Я же рослый был, все время есть хотелось. В общем, пока я доходил до дома, в пакете ничего не оставалось…
Вова замолчал.
Да уж, воспоминания не из приятных…
– Во дворе я гулял допоздна. Старшие пацаны позвали как-то играть в футбол. У меня получилось… К шести годам я уже обыгрывал двенадцатилетних. Как-то к нам во двор пришел тренер из детской команды, сказал, что тех, кто ему понравится, возьмет в свою секцию. Ему понравился я. Но когда он узнал, сколько мне лет… И тут же захотел поговорить с моими родителями, сказал, что такой талант нельзя в землю зарывать… Он увидел мамку, лежащую на полу в прихожей, и все понял. Повел меня куда-то, мы долго ходили по каким-то кабинетам… Потом мне сказали: хочешь учиться в спортинтернате?.. Я спросил: а кормить там будут?..
Мамка была не против.
В интернате мне понравилось. Там давали новую одежду, кормили до отвала; целыми днями мы тренировались. Учебой не слишком грузили…
Я начал ездить на соревнования. Игры, сборы, тренировки… Никто не обзывался, никто не запирал меня, чтобы вид не портил… Наоборот, меня в пример ставили.
Плохо только было по праздникам и на каникулах. Все разъезжались по домам, а я… Куда ехать-то?.. Шарахался по интернату, занимался на тренажерах, телевизор смотрел. Но потом график игр и сборов становился все плотнее, и, слава богу, у меня все меньше оставалось свободного времени.
Я уже играл за юношескую сборную, когда как-то после тренировки мне сказали, что мамка умерла… Замерзла пьяная в сугробе… По идее, меня нужно было отправить в детдом, но у кого бы рука поднялась при таких-то перспективах? Я продолжал жить в интернате, и играл, играл…
К окончанию школы объездил, наверное, уже полмира. Правда, мало что видел. На экскурсии не было ни времени, ни сил.
Меня с радостью приняли в институт физкультуры – я уже был международным мастером.
Играл в дублирующем составе, вот-вот должны были перевести в основной, и тут…
Вова снова замолчал.
– Врачи сказали, что с такой травмой колена играть я больше не смогу… Я остался один на один с жизнью, с которой был почти не знаком. Без денег, без жилья, с одним дипломом в руках…