только можно всунуть машину. Поклонная гора – как на ладони!
– Кать, представляешь, вспышки фейерверков будут совсем рядом,
немного выше окон нашего балкона. Грохот будет стоять неимоверный!
Отсюда до Поклонки, где запускают салют, рукой подать! А до
Воробьёвых гор немного дальше. Ну вот, я же тебе обещал, что устрою
грандиозную смотровую площадку с повышенным комфортом, – Костя
улыбался по-доброму, без пафоса и самодовольства. Я тоже радовалась,
что мы можем быть в самом центре происходящего, в самой гуще
событий и огромного скопления людей, и быть одновременно только
вдвоём.
– Спасибо, я действительно рада, что мы здесь. Мне безумно всё очень
нравится!
Мы стояли у края застеклённой лоджии, любовались ночным небом, пили
вино и ждали начала салюта.
– Ещё сорок минут до начала, – сказал Костя. – Смотри, яблоку негде
упасть. Интересно, сколько сейчас здесь людей?
Я смотрела вниз, в людское море, и пыталась мысленно представить –
сто тысяч? Двести? Полмиллиона?…
– Интересно, а они видят нас? – спросила я.
– Не думаю, – ответил Костя, – стекло лоджии слегка затонировано, свет
не включаем, да и темно уже. Не говоря уж о том, на каком мы этаже.
Я высунула голову и огляделась:
– А соседи нас видят?
Практически на каждой лоджии виднелись чьи-то головы. Так же, как и мы,
люди ждали начала салюта. Кое-где вспыхивали огоньки сигарет,
выхватывая из темноты лица, и тогда можно было даже рассмотреть –
мужчина это или женщина. Люди пили вино, обнимались, мы слышали их
голоса, смех…
– При желании, конечно, можно увидеть, но не все же такие любопытные,
как некоторые, – поставив акцент на последнее слово, сказал Костя.
Я повернулась, готовая ответить что-нибудь поострее на его шутку, но
его губы как будто ждали моих, пахнущих вином и жаждущих горячей
ласки поцелуев. Его поцелуи были разными – то он нежно-нежно чуть
касался уголков моих губ, то целовал верхнюю губу, словно пил маленькими
глоточками нектар моей любви, то наоборот целовал страстно,
жадно, ненасытно, обхватывая своими горячими губами мои, от чего
голова кружилась сладко-сладко и хотелось, чтобы это длилось вечно.
Затем мы стояли, глядя на залитый огнями город, словно на корме
корабля в фильме «Титаник». Я – впереди, Костя – сзади, обхватив меня за
талию и прижимаясь ко мне. Внизу – людское море, вверху – только небо и
звёзды. Если долго смотреть вниз – а возможно ещё и бокал вина сыграл
свою роль – то немного начинает кружиться голова, и кажется, что
небоскрёб, словно огромный корабль, чуть покачивается на волнах.
Костя сильнее прижался ко мне, словно желая согреть. Через тонкое