Видимо, ведется и еще какой-то диалог Кремля с губернаторами. А в конце сентября в Ростов приезжает Путин. Разумеется, вовсе не для того, чтобы давить на губернатора, — визит премьера связан с волгодонской трагедией.
В это же время происходит сразу несколько важных и даже знаковых событий. В начале октября из Москвы приходит весть, что Владимир Чуб в числе «38 губернаторов» выступает в поддержку создания движения «Единство». Это не противоречит традиционной политической ориентации Владимира Чуба поддерживать все здоровые политические силы, не связывая себя намертво ни с одной из них.
Одновременно тяжелая и неприятная история с займами Сбербанка получает сенсационно счастливое завершение: между областными властями, новым руководством ростовского Сбербанка и «Донинвестом» подписано трехстороннее соглашение, которое разрешает проблему на очень выгодных для области и «Донинвеста» условиях.
Но в Ростове никаких заявлений или, тем более, действий в поддержку «Единства» все еще не видно.
Какие ваши аргументы?
Можно предположить, что ростовские власти пытались избежать однозначного крена в сторону «Единства», сколько могли. Во-первых, номенклатурный капитализм Лужкова — он как-то привычнее. Во-вторых, слишком уж цинично разворачивалась борьба Кремля за «Единство». И губернаторам, конечно же, было известно об этом гораздо больше, чем простым смертным. В этом смысле предполагаемые попытки донских властей как можно дольше избегать активного участия в медвежьей апологетике можно признать оправданными даже с точки зрения морали и нравственности. В-третьих, губернаторы не знали, как далеко может зайти Кремль в своем желании загнать всех в «единственную» берлогу. Вот и сопротивлялись, пока могли, следуя испытанному принципу — «храни яйца в разных корзинах». ОВР все еще казалось одной из перспективных корзин.
Но федеральному центру вряд ли было достаточно московских заявлений губернатора о «поддержке создания». Ведь реальная предвыборная польза от губернатора должна быть получена именно в регионе.
В октябре в Ростове грянул энергетический кризис, какого не было даже в смутные времена постперестроечной бесхозяйственности. Власти рассказывали что-то невнятное про долги ставропольских электростанций поставщикам газа, энергетики говорили что-то про долги потребителей (чем эти долги отличались от прежних, когда свет не отключали?)… Очевидно было только одно: Ростовской области значительно урезали норму отпуска электроэнергии. Отключения осуществлялись без всякого графика, предприятия несли колоссальные убытки, росло недовольство населения.