Лидер, располагающий небольшим перевесом, вынужден апеллировать к меньшинству. Общество с незначительным преобладанием большинства над меньшинством поневоле склоняется к культуре консенсуса — слишком все шатко. Такой была Россия в конце ельцинского срока. Этим объясняются, к примеру, ежегодные лояльные голосования Госдумы за правительственные бюджеты. Кремль считался с оппозиционной Думой, Дума отвечала взаимностью.
Если же лидер располагает поддержкой подавляющего большинства, то позиция остальных особой роли не играет. Легитимность, данная большинством, выглядит убедительнее процедурного регламента (который обычно выступает арбитром в состязании большинства с меньшинством).
Другими словами, если большинство — подавляющее, то санкция этого большинства становится важнее процедуры (что, кстати, и было проиллюстрировано в новом парламенте).
И наконец, политологический вывод из этих спекуляций таков. Ельцин, беспрестанно боровшийся хоть за какой-то перевес над оппонентами и получавший относительное большинство, вынужден был позиционировать себя как «президент всех россиян». Путин уже становится «президентом большинства россиян». А это предполагает несколько иной политический стиль, при котором санкция большинства важнее процедуры. Это не хорошо, не плохо — это извечный спор между целесообразностью и ритуалом.
Прагматизм
Высокий рейтинг делает своего героя своим заложником. Стоит рейтингу качнуться вниз, как недруги сразу запоют о закате карьеры. Колебания рейтинга простительны середнячкам, а не лидерам. Поэтому рейтинг надо удерживать. Как?
Ну, во-первых, целесообразность выше ритуала (иначе: цель оправдывает средства). Во-вторых, есть и традиционные ритуальные способы, например популизм (не обязательно дешевый — можно и дорогой). Нужно сохранять популярность у большинства, которое раньше делилось на сторонников и «Отечества», и КПРФ, и кого угодно. Для такой всеядности нужна декларируемая и реальная неполитичность, политическая неопределенность образа.
Разве не таков Путин с самого начала и до сих пор? Мало кто заметил, но и. о. президента одновременно поддержал программу либеральных преобразований, выдвинутую правыми, и заговорил о необходимости усиления роли государства в экономике, что так ласкает слух левых. Самое интересное, что и то, и другое воспринимается как вещи перспективные и не противоречащие друг другу. Таков феномен неполитического образа Путина.
Про правительство Кириенко говорили, что это правительство технократов (имея в виду его неполитичность). Но Кириенко все-таки либерал. Путин — вот кто настоящий технократ (чтобы не повторяться, назвали это прагматизмом). Или был еще в моде центризм — Лужков все пытался использовать. Тоже как отрицание политизированности. А вот теперь настоящий центризм и наступил — в виде отрицания значимости политических флангов.