— Ты что это, Вадим, в моём лесу пьёшь? Не уважаешь меня, значит?
А лицо сердитое, строгое.
— Ну, думаю всё — не выйду уж из леса никогда.
Берёт он своими ручищами мои вёдра, и «лисички» от туда себе в карман пересыпает, а из другого кармана что-то в вёдра выкладывает. Даёт мне эти вёдра и говорит:
— Ещё раз будешь в моём лесу хулиганить — дальше чащи не пущу! А теперь забирай свои вёдра, и чтоб я тебя неделю здесь не видел!»
Бежал Вадим, не глядя, долго бежал. Выбежал к деревне, ходу немного сбавил. Идёт по главной улице, а встречные над ним смеются:
«Вадим, никак умом тронулся? Или иностранцев иголками накормить решил?»
Посмотрел он в ведро — так и есть, до краёв еловыми иголками заполнено! Пришёл домой, бутылку с водкой как бросил в лесу — так и осталась она около пенька лежать.
«Всё, — говорит, — Думал «белку словил». Пить больше не буду!» На следующий день, он, поборов страх, снова пошёл в лес, но как не крутился, как не ходил — в рощицу свою так и не вышел. Одна чаща кругом, гиблая топь. В одном месте рык звериный услышал — и потихоньку к дому повернул — пока на волка не напоролся. Дошёл до дому, иголки те повнимательнее рассмотрел — все как на подбор, зелёные, свежие. Откуда бы им взяться таким — ведь короеда в лесу у них нет, чтоб столько таких иголок собрать ему месяца мало было-бы. Посидел, подумал, в лес неделю не ходил — приёмщики и ждали его, и звали. Через неделю пришёл, опять в ту рощицу, набрал грибов — как обычно много, и рядом с пеньком берёзовым бутыль увидал свою. Подобрал он её — пить не стал, в карман сунул, прошёлся вокруг — и поразился: следы — огромные, глубокие. Схватил он грибы и домой. Водку мужикам отдал, те — выпили при нём, и ничего:
«Обычная!». С тех пор завязал он с водкой совсем. Кроме меня он об этом не рассказывал никому — и меня просил в тайне рассказ хранить. Поделился со мной так, как с чужаком — «сегодня я тут, завтра там».
— Я думаю, он тогда больше ста граммов отхлебнул, да ещё и галлюциногеном закусил! — с улыбкой заметил Борис.
— Больше не больше, а пить он не пил после этого, сам ему не раз предлагал. Баранов разводить стал, машину купил — старенькую «Волгу», универсал, в отличном состоянии, с усиленной подвеской. В лес он уже не особо ходил, так, для себя только. Его бараны и «Волга» кормили не плохо — а грибы он оставил для тех, кому нужнее.
— А про место своё, козырное, рассказал кому-нибудь?
— Нет, говорил лишь, что кого надо лес сам приведёт, только его уважать надо!
— Говорят, что время меняет людей, Симак, но только не тебя! Как ты любил раньше байки травить — так и до сих пор их травишь!