— Там, на карьере, очень интересно, — продолжала Машка. — Только детей близко не подпускают. Да и вообще никого не пускают, когда взрывают. А когда не взрывают, туда все шастают. Мужики за мелом, мальчишки — купаться, парни — за трилобитами.
— За чем, за чем?
— За трилобитами, — четко и внятно, как умственно отсталой, повторила мне Машка и сунула под нос осколок. И я увидела, что из камня торчит окаменелая ракушка, а из ракушки — окаменелые клешни и чья-то окаменелая морда. — Вы что, по биологии не проходили? Меловой период. Триас, юра, мел. Сколько-то там миллиардов лет назад. По всей планете — теплые моря. В морях всякие твари. Сине-зеленые водоросли, многоножки, плавучие динозавры… панцирные рыбы… не знаю, кто там еще водился… Опять же, трилобиты.
— Хе, — сказала я, снова садясь на траву. — И чего… там, в карьере… много этих самых трилобитов?
— Да полно. Там после взрыва, как очередную стенку снесут, так красиво! Как будто срез первобытного моря. Все видно, как тогда было. И водоросли, и многоножки, и панцирные рыбы — все отпечаталось…
— Так чего же мы здесь сидим?! Побежали скорей туда!!!
Машка помотала головой с равнодушным видом:
— Сейчас не пустят. Ты что, там же рабочие. А вот завтра с утра…
* * *
Следующим утром я напомнила Машке про карьер, и мы отправились в поход. Сначала долго ехали на великах по лесной тропинке. Сосны постепенно редели. Я заметила, что на стволах с одной стороны появился белый налет. «Оно?» — спросила я Машку. Она кивнула. Поблизости от тропинки все чаще попадались белые камни — примерно такие же, как тот, что прилетел вчера на реку, только раз в пять крупнее. Лес кончился. Карьер мы увидели еще издалека. Посреди зеленого луга зиял гигантский снежно-белый кратер. Над ним висело белое облако пыли. Подъехав поближе, я увидела, что на дне провала находится озерцо. Вода в нем больше всего походила на снятое молоко. В озерце бултыхалась компания мальчишек. Сверху они казались белыми карликами. На другой стороне карьера виднелись какие-то постройки и стоял белый трактор странной конфигурации. Стенки карьера местами были просто крутыми, а местами — абсолютно отвесными. Трава над обрывом была испещрена белыми пятнами.
Машка с лязгом уронила на землю велосипед и по-кошачьи выгнула спину, разминаясь после поездки.
— Они что, сумасшедшие? — спросила я, указывая на мальчишек в белой воде.
— Да там нормальная вода. Ну и что, подумаешь, белая? Всяко чище, чем в Утке. Только нырять страшно. Я как-то нырнула и не понимаю, где верх, где низ. Искупнемся?
— Я купальник не взяла, — отказалась я. — А без него при них не хочу.