Хохланд достал другую книгу.
— А вот еще… Tabula Smaragdina говорит: «Камень находится посередине между совершенным и несовершенным, это то, с чего сама природа начинает подвигать к совершенству с помощью искусства».
Видя, что я никак не реагирую на его слова, Хохланд убрал книгу обратно в шкаф и вернулся за стол.
— Я говорю «камень», но на самом деле он может принять практически любой вид или не принимать его вовсе. Еще его называют «камнем невидимости», — добавил он. — А в Китае его зовут «золотым цветком»…
— Камень — цветком? — тупо спросила я.
— Вы слышали такое словосочетание: «философский камень»?! — рявкнул Хохланд.
— Да, конечно.
— Так вот, это он и есть.
— Ах, философский камень! Так бы сразу и сказали…
— Как интересно, — язвительно произнес Хохланд. — Что такое «активное воображение», вы не знаете, а философский камень у вас затруднений не вызывает! Разрешите полюбопытствовать, что вы подразумеваете под философским камнем?
«Слава Богу, что я не родилась во времена алхимиков», — подумала я и спросила, уходя от ответа:
— А все-таки, какое отношение имеет философский камень к моему заклинанию?
— На самом деле — никакого, — все еще сердясь, буркнул Хохланд. — Ваше заклинание — просто бессмысленный набор фраз. Бред сумасшедшего.
— А по-моему, не бред, — тихо возразила я. — Или если бред, то логичный и красивый. Может, какой-нибудь мастер реальности захотел возродить старинное Чистое Творчество?
Колючий взгляд Хохланда снова затуманился.
— Ваши слова напомнили мне об одной из многочисленных мистификаций, окружающих возрождение Чистого Творчества. Вы, наверно, никогда не слышали о Книге Корина?
Я навострила уши:
— Нет. А что это?
— Легендарная книга, якобы написанная Матвеем Кориным в ночь накануне его гибели. Вы, конечно, знаете, кто такой Корин…
— Художник-соцреалист? — напрягши память, предположила я. — Вхутемасовец? «Рабочий и колхозница», и все такое?
— Позор! Корин — первый в истории мастер реальности, наделенный Даром спонтанного превращения вещества. С него началось все современное Чистое Творчество. Но повторяю: он был не ученый и даже не теоретик искусства. Он был обычный — вернее, необычный — самоучка. И никакой книги он, разумеется, написать не мог. Не говоря уже о том, что крестьянский сын Корин вообще вряд ли умел писать. Существует одно-единственное свидетельство, что эта книга действительно была написана. В мемуарах некоего чекиста говорится, что Корин незадолго до смерти показывал ему какие-то записи, которые выглядели полнейшим бредом на мистико-религиозной основе. Чекист посоветовал Корину не маяться дурью и выкинуть записки, что Корин и сделал.