— Видел, и что?
— На ней кошка жила.
— Чего?
— Обычная такая кошка, шерсть даже нигде не подпалена. Её там кормили. Догоняешь, Мухтар? Кошка! Даже она может сообразить, как рядом с чем-то большим и опасным жить. А мы-то поумнее будем.
Данченко молчал.
— Я тебе больше скажу. Мы этот кусок степи, который у ворот, ещё приватизируем — только все аккуратно сделать надо. И забор поставим, чтобы ни одна тварь не проскочила. И тогда уже развернемся… Я, думаешь, зачем сюда Светку на пикник возил? Чтобы ощутила — мы надолго здесь. Если сами чего не поймем, дети разберутся. У Гришки сын — седьмой год, вот как подрастет, он его тоже сюда привезет…
— Хорошо. Я молчать буду.
Мухтар не стал вспоминать, что, когда всей компанией заночевали здесь, сны были совершенно наркоманские, а Светлана проснулась в слезах. Что у Гришки непонятным образом затянуло дырку в левом верхнем клыке, пломба выпала. Что собаки боялись корабля куда больше людей. Это все страхи. Мелкие, надоедливые.
Рыбы в озерце не оказалось.
Когда собирались — прятали намытое золото в дверцу ергеновского пикапа, паковали раскладные табуреты и удочки — Мухтар не сказал ни слова.
Уезжая, раскатали кусок провода, как раз подходящей длины. Тонкого, телефонного — для маскировки присыпали пылью. Как раз хватило, чтобы портал закрылся.
Домой Ерген вернулся уже в темноте — кроме крошечных красных точек сигнализации, на двух этажах ничего не светилось.
Барс, видно, с утра покормленный, приветливо, с разгорающимся усердием вилял хвостом.
Ясно. Светлана затеялась куда-то по своим делам.
Её мотоцикл на месте.
Ерген Николаевич поначалу даже и не встревожился. Последний год дочка иначе как на мотоцикле старалась и не ездить. Только когда зимой гололед был…
В прихожей была на месте её куртка. И чехол от мобильного.
Ерген Николаевич сам для себя неожиданно ловко достал из тайника над зеркалом старый «Макаров». Прислушался — но дом был пустой.
В её комнате — шкаф нараспашку, вещи на кровати. Но не похоже, что кто-то рылся. Ящики тумбочки задвинуты. Ничего из мелких вещей на полу не валяется. Только этикетка…
Это была обертка от теста на беременность.
Ерген Николаевич ощутил себя полным идиотом. Ну куда он лезет, ну ведь все естественно, ну… Однако все равно поплелся на кухню и заглянул в мусорное ведро.
Он ничего не понял — совершенно не был специалистом в таких вопросах. Как овдовел, так редко-редко захаживал к Айбике, но там о детях даже разговора…
Ерген Николаевич хлопнул себя ладонью по лбу. Чехол в прихожей, который из-под мобильника, он ведь пустой был. Надо просто позвонить.