— Да, — кивнул Уэспер. — Так его тоже называют.
— Он должен был прийти к госпоже Ги. Она смотрела это. Она долго, очень долго ждала его прихода. Красная Стрела должен был что-то забрать у неё, что-то очень-очень ценное. Она хранила это много лет, даже мне не говорила, что именно. А он не пришёл. Струсил. И теперь госпожа Ги мертва, а я не смогла даже скрыть ото всех, где её закопала — и теперь её дар пропал впустую. Из-за него. Из-за Красной Стрелы, — она помолчала. — И из-за меня. И я даже не знаю, что госпожа Ги ему передать должна. Она мне никогда не рассказывала.
— Знаешь что, — Уэспер попытался утереть пот, но, сморщившись от рыбного запаха, отдёрнул от лица руку. — Я, конечно, не Смотрящий, и мало что понимаю, но, по-моему, дар быть у тебя должен.
— Нет. Я сглупила, как последний тяпчий. Я не должна была никому говорить, где я её закопала. Спроси! — она вдруг махнула рукой. — Спроси кого хочешь, где она закопана! Все знают. Кричали ещё: «А где ты Смотрящую закопала, может, в лесу? Или в пещере подводной?» И ржали. Все ржали. Потому что все знают.
— Но ты же не говорила?
— А что говорить, если все и так знают?
— То есть, получается, ты никому не сказала, где её закопала?
— А зачем, если все и так знают? — сорвалась она на крик. — Я же тебе говорю, — меня видели! Они знают!
— Но ты не должна была никому говорить — и не говорила, так? То, что они сами узнали — это ведь не в счёт. Ты в одиночку вырыла могилу, похоронила её и никому не говорила, где именно. Никому не показывала это место, не приводила посмотреть. Так в чём проблема?
Эйси, не моргая, смотрела ему в лицо.
— И, получается, дар-то её при тебе, так?
Эйси отвернулась и зашагала к дому.
— Даже если и так, какая теперь разница? Всё равно с Караваном уйду.
Уэспер покачал головой, подхватил корзины и направился за ней следом.
— Если так, — сказал он ей в спину, — то у тебя есть очень крупный козырь в рукаве для всяких солдат.
Солнце перевалило за зенит.
* * *
Уэспер сидел на бревне, приваленном к сеннику, и смотрел на звёзды. Ещё недавно в доме чанбыра горел свет и звучал хохот, но гости, наконец, разошлись, и теперь вокруг было тихо. Где-то гремела цепью собака. В сеннике с хрустом опускалось сено.
— Ну здравствуй, — сказал Уэспер. — Присаживайся.
Из темноты вышла фигура, подошла к сеннику и тяжело опустилась на то же бревно. Некоторое время оба молчали. Первым не выдержал гость.
— Вначале подумал — не ты. Не мог поверить, что ты. Только по голосу и узнал.
— Так поверь, — отозвался Уэспер. — Вот он я.
— Да. И вот он Север.