— И вот он Север, — кивнул Уэспер.
Гость заёрзал, устраиваясь поудобней, провёл рукой по лысине.
— Не думал, что ты когда-нибудь станешь клятвопреступником. Никогда не думал.
— Я и не стал.
— Вот он Север, — повторил гость. — Вот он ты.
— Север — просто направление, Ричи.
— Только не для тебя. Тебе запрещено было идти на Север.
— Ничего подобного, — Уэспер, повернувшись, сверкнул во тьме зубами. — Ты же там был. Разве я в этом клялся?
— Ты клялся в том, что никогда больше не ступишь на землю Синглэнда. А теперь ты здесь.
— Где? — спросил Уэспер. — В Синглэнде были сиры и господа, а здесь — таны. В Синглэнде был Голова, здесь — чанбыр. Это не земля Синглэнда. Уже как два месяца.
Гость покачал головой.
— Нашёл-таки лазейку, да?
— Это не лазейка, Ричи. Два месяца это уже не Сточвелл, удел Синглэнда, а Сточвелл, танство сай-кана Великого. Я клялся не ступать в Синглэнд. Это — не Синглэнд.
— Значит, вернулся?
— Значит, да.
— И что теперь? — Ричи кашлянул в кулак, затем вытер ладонь о штаны. — Я бы, знаешь, и рад с тобой пойти, да, боюсь, здоровье не позволит.
— Я знаю. Все, кто сражались со мной, теперь или старики, или калеки, — Уэспер вздохнул. — Меня не было одиннадцать лет, а такое чувство, что сто одиннадцать. Здесь всё изменилось, Ричи. И я изменился. Я не знаю, что мне делать. Здесь меня не ждут. Сегодня днём одна девочка плюнула в моё изображение. А ведь она одна из лучших. Остальные бы просто сдали меня за один-два веса.
— Я же не сдал.
— Не сдал, — согласился Уэспер. — И что с того? Люди сыты, живут в тепле. Что с того, что танами друг друга называют? Всем нравится. Да и я… — он запнулся. — Я не уверен, что я смогу сделать их жизнь лучше, чем есть у них сейчас.
— Значит, всё?
— Не спрашивай. Я не знаю. Может, и не всё, если способ найду.
Ричи поднялся на ноги, помогая себе правой рукой и вновь закашлялся.
— Мне пора, — сказал он. — Конюшню на пацана оставил. Заснёт ещё — уведут.
— Прощай, Ричи.
— Прощай… — Ричи запнулся.
— Уэспер.
— Прощай, Уэспер, — Ричи вздохнул. — Да направят тебя Звёзды.
Ричи повернулся и, хромая, заковылял в темноту. Уэспер смотрел ему вслед, пока он не скрылся, а затем вновь перевёл взгляд на небо.
— Хрен его знает, — сказал он звёздам. — Может, и не стоило мне возвращаться.
Он поднялся на ноги, зашёл в сенник, и, шурша сеном, стал пробираться к своему одеялу. Когда он, ворочаясь, устраивался поудобнее, от стены сенника отделилась небольшая тень и быстрым шагом направилась к дому.
Зазвенела цепью собака, потом успокоилась. Стало тихо.
* * *
— Ты — Красная Стрела!