— Послушай, а ты не думал сначала посоветоваться со мной?
Смирнов перестал улыбаться:
— Насчет Макишева? А что, у тебя есть возражения?
— Представь себе. — Она сделала глоток и скинула туфли. — Я его уволила. Это было твердое решение. Я много лет терпела его пьянки и истерики, регулярные прогулы и опоздания. В конце концов, он учился со мной в школе…
— А кроме всего прочего, до сих пор в тебя влюблен, — вставил Смирнов. Настроение у него слегка испортилось. Не хотелось начинать встречу со ссоры.
— Это неважно. В конце концов, он возомнил, что находится здесь на особом положении, и перестал работать окончательно…
— А мне он сказал, что отказался соблазнить Люсю и за это ты его уволила, — остановил ее эмоциональные жалобы Андрей.
— Его отказ просто стал предлогом, — опять махнула рукой Ирина. — Зачем он тебе нужен?
— Он сказал, что не будет пить, — повторил Смирнов. — И что у него сильно болеет жена.
— Наврал, наверно. — Ирина допила вино. — Ладно, что сделано, то сделано. Теперь я не могу его уволить, это плохо скажется на твоей репутации. Подчиненные должны уважать твои решения. Пусть остается. Но к тебе просьба: если решишь опять кого-нибудь принять на работу или уволить, сначала посоветуйся со мной. Это все-таки моя фирма.
— А я думал, что мы теперь партнеры.
— Тем более. Значит, решения должны быть совместными.
— Как поездка? Удалось отдохнуть? — спросил Андрей, думая о том, что о его вчерашнем приключении с Мариной Ира знать не должна. Он не сомневался, что она его засмеет.
— Я страшно устала, — Ирина подлила себе вина. — Хотя по магазинам прошвырнуться было приятно. — Она не собиралась рассказывать ему о Гольском, киллерше и о том, какое предложение сделал ей Александр Ильич. Фрегат с алыми парусами ждал своего часа в багажнике машины внизу. — Между прочим, я привезла тебе подарки!
Она встала и полезла в сумку. Смирнов оживился. Получать подарки он любил. В этот раз ему достались две рубашки от Юдашкина и стальная фляжка для водки.
— А ты какой-то другой стал. Может, потому что я тебя неделю не видела? — заметила Ирина.
— Не знаю. — Он пожал плечами. Пока она ничего не спросила о ссадине на щеке. И то сказать, вчера мама замазала рану кремом «Спасатель», от которого все заживало как на собаке.
Ирина словно подслушала его мысли.
— Ты что, подрался? — Она коснулась рукой его щеки.
— Я? — переспросил он, чтобы выиграть время. — Ну да. То есть нет. Возвращался вечером, споткнулся и упал.
Ирина прикусила язык. Не будет она спрашивать, где его носило ночью! Вместо этого она сказала: