Тварюка и охнула, села наземь и промолвила Еськиным голосом:
– Ну… Зослава! Нет у тебя чувства юмора…
Отряхнулся он, и сползла иллюзия.
– Этак и череп проломить недолго! – пожаловался Еська, лоб потирая.
– Сам виноват.
Вот ведала ж, что ничего хорошего он не придумает. А тепериче и убедилася. Испоганил ночь… ладно, не всю ночь, уже за то спасибо.
– Ага… виноват… сведешь в могилу и не заплачешь. – Еська протянул руку. – Встать помоги… скоро явятся.
– Что здесь происходит?! – ледяной голос Люцианы Береславовны заставил Еську вскочить.
– А и вправду, что здесь происходит?! – Он спешно одернул черную рубаху и платок, на левое ухо съехавший, снял.
Люциана Береславовна смерила Еську ледяным взглядом.
– Что он здесь делает?
А спросила отчегой-то у меня.
– Гулял я. – Еська потупился и носочком землю сковырнул. – Вот, знаете, не спалось… мучит душу… неизведанное.
И в глаза глядит.
– Может, любовь, а может, газы… пироги ныне с капустой были. Вкусные – страсть. Вот и не устоял я… ныне же пучить стало…
– Прекратите!
– Так вот, гуляю, значит. Дышу воздухом свежим… ну как свежим, сами понимаете, капуста – это серьезно.
Люциана Береславовна прямо заледенела.
– И выхожу, значит, к саду. – Еська глядел под ноги и мял платок. – Оно, конечно, далековато, да задумался… и ночь хорошая. Звезды. Тишина… и тут, слышу, кричат… я и ринулся на помощь. Я ж благородный человек…
– Хватит! – оборвала Люциана Береславовна, поднимая воротник шубы. – Идите за мной.
– Куда?
– Какая разница?! – в ледяном голосе ее проскользнули нервические ноты.
– Не скажите… при всем моем глобальном к вам уважении, а оно велико, что царство Росское, – Еська платок на голову натянул, – но вот просто так взять и пойти… куда-нибудь… а вдруг вы меня обманом и властью своей завлечете?
– Куда?!
– В тихое темное место. И там станете глумиться…
Я прижала ладони к щекам. Да что он говорит! Как такая блажь дикая вовсе ему в голову пришла! Люциана Береславовна рот открыла.
И закрыла, не ведая, верно, что ответить.
– Я юноша молодой. Неискушенный…
…выгонят.
…или на конюшни отправят, да не на пару седмиц, а до конца учебы, если не дальше.
– …вы женщина видная… что с моей репутацией станется? Будут говорить…
– Молчать!
– Молчу. – Еська потупился. – Я понимаю… вам непросто… в ваши-то годы… вы не обижайтесь, Люциана Береславовна…
…до конюшен он не доживет.
…она его прямо тут схоронит. А я скажу, что так и было.
– …вы женщина, несомненно, красивая. Видная. Но все ж я предпочел бы кого помоложе… своего возраста, так сказать…
Она щелкнула пальцами, и Еська замер, вытянулся, а глаза остекленели. Люциана Береславовна хлопнула в ладоши.