Вероника рассказала, как открыть калитку, где найти ключ. Мы с Леной, едва оказавшись на чужой даче, как по команде, отправились в спальню, маленькую, пахнущую плесенью, комнатку с кроватью, прикрытой клетчатым холодным пледом, и начали целоваться…
Позже, когда я курил на крыльце, зная, что Лена приводит в порядок развороченную постель, взбивает чужие подушки, я испытал такое небывалое счастье, что одновременно запрезирал себя за то, что так долго сдерживал свои чувства, подавлял в себе все желания. А еще я испытывал вину перед Леной, в отличие от меня, чувств своих не скрывающей, однако страдающей неимоверно, поскольку жила рядом со мной, заботилась обо мне…
Звонок телефона остудил меня, вернул в реальность. Витя Ухов, которому я поручил отвезти на экспертизу флакончик и бритву из ванной комнаты Олега Барвина, а также показать сделанную мной в его квартире фотографию с подошвы его кроссовка, отзвонился и поведал мне, что отпечатки пальцев Олега совпадают со следами, обнаруженными в кузнецовском доме в Ларине. Правда, не на серебряном подсвечнике, которым убили Саду, а на дверном косяке, на ручке крана в ванной комнате, на ручке входной двери. Что же касается рисунка на подошве кроссовка, то здесь пролет, ничего похожего на полу в Ларине не было.
Но все равно я посчитал удачей, что Олег наследил в Ларине. Вырисовывалась пока еще бледная, но кровавая картинка преступления: возможно, это Олег убил свою знакомую Саду, после чего, испугавшись, сбежал в Париж (то, что он улетел в Париж, было уже установленным нами фактом).
Лена появилась на крыльце дома слегка растрепанная, растерянная, все еще не успевшая привыкнуть, я полагаю, к своему новому статусу, положению. Ее милое светлое личико выражало стыд, словно ей было стыдно за все то, чем мы занимались в чужом доме на чужой постели.
Она, с розовым лицом, стояла и задумчиво застегивала пуговицы своего плаща, щурясь на солнце, когда я ворошил палкой обнаруженное в глубине сада подмокшее синеватое кострище.
— Вы кто такие будете? — вдруг услышал я мужской голос и, обернувшись, увидел стоящего в нескольких шагах от калитки старика в грязно-желтом дождевике, зеленых сапогах с налипшей на них травой и в черной кепке, надвинутой на лоб. Старик, а голос молодой, скандальный!
— А вы, собственно, кто такой? — Я решительно двинулся навстречу ему, и он от удивления даже отступил на пару шагов назад.
Лена, испугавшись, полагаю, что нам попадет за то, что мы без разрешения проникли в чужое жилище, о чем она неоднократно высказывалась мне еще в постели, прикрывшись волглыми от сырости простынями, отвернулась. Думаю, она в этот момент вообще зажмурилась от страха.