— И что же он?.. Что же теперь?.. — спрашивает в страхе учительница.
Звонит телефон. Марина Алексеевна вскакивает.
— Гражданин, постыдились бы!.. — Она бросает трубку. — Вот так и мой муженек думал: если женщина самостоятельная, то у нее одни романы на уме… Попробовал бы в женской шкуре побыть: сготовить надо, обстираться надо! На работе тоже не хочется хуже людей быть, за троих ворочаешь… — Она опять присела на кровать. — Подошел день суда, а он весь пропился, стал у соседки три рубля взаймы просить: мол, если заберут сразу после суда, так он хоть папирос купит. Я уж ей шепнула: «Дайте ему, я верну…» А он опять пошел в магазин, взял пол-литра, в суд пришел окончательно пьяный…
— А вам не жалко его было? — все-таки не выдерживает учительница.
— Ничуть. Если он себя не пожалел, семьи нашей не пожалел, то почему я его должна жалеть? У нас теперь тишина, нормальная жизнь. Вы представляете, я с суда вернулась, плачу, а мальчик спрашивает: «Ну что?!» — «Дали папке три года». А он, ребенок, как закричит: «Ой, как хорошо!» Разве я могу это забыть? Материально, конечно, труднее. Муж на это и бил, — с горячностью говорит она, — он на это и рассчитывал. Мол, зачем она будет меня сажать, это же ей невыгодно. А что значит невыгодно, если надо спасать детей…
— И что же дальше будет? — спрашиваю я. — Он ведь вернется…
— В том-то и дело, что вернется. То писал: знать тебя не желаю. Теперь пишет: мол, вернусь, вам будет полегче… — Она задумалась. — Ну, легче уже не будет, не нужен он мне!.. Но закон на его стороне: раз был прописан, значит, имеет право вернуться… — Она подошла, налила себе остывшего чаю и залпом, как водку, выпила. — Девчонки, что они понимают? Они, кроме поцелуев, и знать ничего не хотят… Мол, любовь… а любовь эта вот как может обернуться… — Она стала собирать папочку с бумагами, попудрилась. — Говорю ребятам, что отцу скоро срок, — молчат. Ни «за», ни «против» не высказываются. Что у них на душе, не знаю…
Звонит телефон, и, видно, все тот же скучающий командированный опять настаивает, что тут живет его знакомая Валя.
— Такой нет, вы ошиблись, — уверяет учительница.
Но он не отстает, все спрашивает:
— А вас как зовут?
— А что, — сказала потом учительница, — может, это и неплохо… Позвонить наудачу, вдруг откликнется настоящий человек… — Я неуверенно помотала головой. — Но я так не умею, — посмеялась сама над собой учительница, — поэтому и хожу в старых девах, как выражается моя мама… И вот от мужа отказаться не могла бы, как она… — Она метнула взгляд на кровать, на стул, где висела серая кофточка. — Может, она и правда ему изменяла?