Он мотнул головой, но скорее от замешательства, чем потому, что хотел ей возразить.
– Она здесь совсем ни при чем. Я бы обязательно что-то увидел, если бы она…
– Может быть, на нас напал не ее род, – сказала госпожа, – или они умеют скрывать все лучше, чем мы. Ты показал мне, что любишь ее. Показал, как много она для тебя значит. Но хорошо ли ты ее знаешь, Деклан?
Он поднял глаза и задумался над вопросом. Как хорошо он ее знал? За последние шесть месяцев он провел с ней больше времени, чем с кем-то еще, кроме матери, но Мо была так не похожа на него. Так не похожа. Возможно, между ними были мосты, пересечь которые никогда не получится, может быть, всегда останется какая-то дистанция, какое-то сомнение.
В душе скопилась боль, существовавшая почти отдельно от него и ожидавшая того момента, когда он позволит ей овладеть им.
Он замер, увидев, как в глазах госпожи Койл сверкнул огонек.
Маленькая яркая белая точка посреди разрастающейся тьмы.
Но раз солнце уже позади нее, где же тогда…
Он развернулся, чтобы взглянуть на город.
За деревьями, за дюнами, у берега реки, меньше чем в сотне метров от самого океана…
Его дом горел.
Он побежал, не оглядываясь на госпожу.
Было темно, он бежал по крутому склону. Несколько раз ему приходилось хвататься за стволы деревьев, чтобы не упасть. Он рассек лоб о ветку дерева, но это его не остановило. Он бежал дальше.
Мо, сказал его Шум, и это все, что он должен был сказать. Он видел, как внизу полыхает пожар. Языки пламени вздымались с крыши его дома, превращая его в подобие маяка, отбрасывая длинные яркие полосы на водную гладь.
– Деклан! – услышал он крик госпожи за спиной, но она уже не могла его остановить.
Добравшись до подножия холма, он бросился по узкой тропинке к дому, но уже видел, что его не спасти. Деревянный каркас, высохший и растрескавшийся на морском ветру, горел, как хворост. Пламя вздымалось выше деревьев. Людям, окружившим дом Деклана, пришлось отступить, чтобы уберечься от небывалой жары.
Люди эти держали в руках факелы.
Они наблюдали за тем, как Деклан прорывается сквозь их ряды к дому, который был теперь уже полностью охвачен пламенем.
– Она там?! – кричал он, суматошно мечась то назад, то вперед в поисках входа.
Но входа не было. Пожар был слишком сильным, все двери горели.
Он подбежал к Илаю Пинчину.
– ОНА ТАМ?! – прокричал он ему прямо в лицо.
Илай не шелохнулся.
– Ты сам навлек на себя эту беду, парень, – сказал он своим громогласным шепотом, и хотя в Шуме людей, окруживших дом, чтобы не дать Мо уйти, Деклан видел ужас от того, как высоко вздымалось пламя, от того, во что они ввязались, были в нем и вызов, и злость.