— Где твой брат?
Кюн по-боотурски раскорячился на лавке. «Каков, мол, я? — читалось на лице парня. — Поперек себя шире!»
— Спит.
— Хык-гыгык! День на дворе, а он дрыхнет?
— Не дрыхнет. Просто спит.
— У тебя гости, а ему и дела нет? Хорош братец!
— Болеет он.
— Арт-татай! — взвился Зайчик. Казалось, ему в задницу нож воткнули. — Болеет он! Нюргун-боотур, Нюргун-силач! Нюргун-здоровила, Самый Лучший Нюргун! А как гости в дом — слег, бедняжка!
Жаворонок прыснула в ладошку. То ли одобряла Кюновы насмешки, то ли над Кюном потешалась. Женщины, они умеют. Даже если они еще девчонки, как Жаворонок.
Я им не врал. Просто не говорил всего. Я понятия не имел, что с Нюргуном. Лося он пришиб, сопку в щебень раскатал, теперь спит. День спит, два спит, три спит. Храпит, носом свистит, с боку на бок ворочается. Мы с Айталын и звали его, и по щекам хлопали, и водой обливали. Можжевельником окуривали, сестра заговоры пела, какие знала.
Нет, спит. Не просыпается.
Позвать шамана? Знахаря? Съездить за Умсур? Я боялся оставить Нюргуна на младшую сестру. Вдруг он умрет, пока я ездить буду? Или хуже того, проснется и начнет буянить? Нас он вроде любит, только со сна поди разберись: кого ты любишь, как любишь! Я весь извелся. Ехать? Не ехать? И так дело дрянь, и так дрянь дело. А тут еще гости с расспросами…
Жаворонок провела ладонью по столу. Уставилась на собственные пальцы, сморщила носик. Пальцы остались чистыми, но Жаворонок все равно была недовольна. Что это на нее нашло?
— Может, он и не боотур? А, Юрюн? — гнул свое Зайчик. — Может, он слабак? Может, ты его просто выгораживаешь? По-братски?
— Усохни, — велел я голосом дяди Сарына.
И попал в больное место.
— Врешь ты все, Юрюн! — Кюн вскочил. — Врешь!
— Я — вру?!
Голос дяди Сарына исчез из моей глотки. Вернулся мой прежний голос, и я с ним не совладал. Юрюна Уолана назвали лжецом?! В его собственном доме?!
— А чего он прячется? — Зайчик чуточку вырос. — Боится?
— Кого ему бояться? Тебя?
— Пусть выйдет! Или он гостей не уважает?
— Ты оглох? Он болеет.
— Так спит или болеет?
— Усохни, понял?
— Пойду на кухню. Помогу твоей сестре со стряпней.
Жаворонок направилась к дверям. Жаворонок? Нахохлившаяся ворона; ёж, собравшийся в колючий клубок.
— Разбуди его! — упорствовал Кюн. — Я хочу с ним познакомиться!
— Усохни! Живо!
Он рос, и я рос. А что? Обычное дело.
— Может, и нет никакого Нюргуна? Может, ты его придумал?
— Зачем?
— Чтобы хвастаться? Старший брат, Самый Лучший!
— Прикуси язык, Зайчик!
— Не называй меня Зайчиком!
Мы стояли лицом к лицу. Нас разделял стол: низенький, хлипкий. Во всяком случае, для нас, боотуров.