Сильные. Книга 1. Пленник железной горы (Олди) - страница 180

— Вот, — виновато говорит мой брат.

«Ты только не вмешивайся, — вспоминаю я просьбу дяди Сарына. — Что бы ни случилось, не вмешивайся». Ну зачем, зачем я влез, куда не просили?!

— Мы едем в Кузню, — я хлопаю Нюргуна по бедру. Он, похоже, не чувствует прикосновения. — Там тебя починят. Ноги? Пустяки! Раз, два, и бегай-прыгай на здоровье. А что? Обычное дело.

Нюргун кивает. Он верит, что дело обычное.

Хорошо, хоть он в это верит.

ПЕСНЯ ЧЕТВЕРТАЯ

Налетели белые облака,
Навалились черные облака,
Повалил, закружился снег,
Закипел свирепый буран,
Стало холодно на земле…
«Нюргун Боотур Стремительный»

1

Дела семейные

— Никуда ты не поедешь!

— Поеду!

— Через мой труп!

— А хоть бы и так!

— Ты будешь мешать!

— Вы без меня не справитесь!

— Еще как справимся!

— Врёшь! Кто о вас позаботится?

Айталын передумала. Айталын решила ехать с нами в Кузню. А я решил, что нет. А она, что да. А я… Хорошо, что моя сестра — человек-женщина. Будь на ее месте боотур, точно подрались бы.

— Женщинам в Кузне не место!

— У кузнеца жена есть? Дочь?

— Есть!

— Значит, место!

— Это семья. Куда им деваться? На мороз?!

— А где мне место? Где?!

— Здесь.

— И всё?!

— Еще у мамы с папой.

— Вот сам и лети к маме, дурак несчастный!

Несчастный — это точно. Это по-нашему. Это прямо стрелой шмяк, и воро̀не в глаз. Откуда взяться счастью, с такой-то роднёй!

— Ладно, я к маме, — я рискнул обратить всё в шутку. — Кумыса выпью, мясцом закушу. Высплюсь на мягоньком. А кто Нюргуна в Кузню повезет? Ты?

— Вместе повезем!

— Так я же у мамы?

— Дурак! Ну ты и дурак!..

Спор пошел на десятый круг, завился березовой стружкой. Зима, холодрыга, трудности дороги, опасности под каждым кустом — мои угрозы Айталын не впечатлили. Не запирать же ее в доме силой?

— А с кем дядя Сарын останется?

— С дочкой! Зачем ему дочка, если не для ухода?

— Нельзя тебе в Кузню!

— Можно!

— Нельзя!

— Нужно!

— Да нельзя же!!!

— Это кто такое сказал?! Ты, что ли?!

— Юрюн! Айталын!

Мы прикусили языки. Больно-больно, до крови. Переглянулись — и бегом в спальню. С тех пор, как Нюргуна разбудили, он иногда звал нас — то сестру, то меня. Но чтоб обоих сразу? По именам?!

Это было впервые.

— Мы здесь!

— Что случилось?

Он сидел на ложе, опершись плечом о стену.

— Юрюн, — повторил он. — Айталын.

— Ну?

— Люблю, — он для верности ткнул в нас пальцем. — Раз, два. Очень люблю.

Нюргун вздохнул — грустней грустного, у меня аж в носу защипало — и отвернулся от меня. Не моргая, уставился на одну Айталын. Раз, подумал я. Раз, и никакого тебе два. Спросите меня, что я имел в виду, и я только пожму плечами.

Айталын всхлипнула. Я видел, какого труда ей стоит не расплакаться. Проще сопку танцем в хлам раскатать. Лося кулаком убить. Не знаю насчет женщин-боотуров, но моя сестра справилась.