- Можешь просто отпустить меня? - вопрошаю я, указывая ему за спину - на дверь.
Он усмехается.
- И не узнать всех подробностей?
Я хмурюсь.
- Что?
Фаворский мотает головой, оставаясь все в той же позе. Он высовывает язык, проводит им по краешку губ в задумчивости. Кажется, мужчина размышляет о том, что спросить у меня.
- Я уже знаю, что твои родители в Риме, Ло, - говорит он спокойно. - И я готов тебе помочь…
Пресекаю сразу его гнусные предложения:
- Мне не нужна твоя помощь! - резко, но отчетливо бросаю ему я.
Эмин выставляет одну ладонь, бессловесно прося высказаться.
- Я не знал, что ты работаешь в этом отеле, - с нескрываемым удивлением, присущим ему, признается Эмин. - Для меня это стало большим сюрпризом. Но когда я вернулся в Москву, я уже точно знал, что буду тебя разыскивать. Мой отец тоже не знал, что ты числишься среди персонала, потому что…
- … Потому что официально я пока не числюсь, - договариваю за него я.
Фаворский утвердительно кивает. Он концентрирует на мне свой взгляд, полный страсти, заботы, любви, сожаления и озадаченности.
- Когда один из менеджеров часто стал упоминать при мне твою фамилию, я решила, что пока повременю с тем, чтобы показывать им свой паспорт, - отзываюсь, пряча глаза под ресницами.
Несколько секунд тяжелого молчания заставляют мое сердце биться с бешеной скоростью от осознания ситуации такой, какая она есть.
- Ты не будешь здесь работать, Ло, - отрезает Эмин, поворачиваясь к стеклянной двери.
Я открываю рот, но слова застревают на кончике языка. Какого черта?! Это он будет решать?!
- Твоего разрешения я, черт возьми, не спрашивала! - приближаясь, я повышаю голос.
Меня раздирают изнутри ожесточение и злоба.
- Ты не будешь здесь работать, - спрятав руки в карманах темных брюк, все с той же интонацией повторяет Фаворский.
Я хватаю его за полы пиджака, заставляя повернуться ко мне, взглянуть на меня и сказать мне в глаза, пылающие озлобленностью, все то, что он сказал, осматривая солнечную улицу. В ответ на мое действие Эмин припечатывает меня грубо к стене, задирает руки вверх, пригвоздив у меня над головой. Вырываясь, я кричу ему в лицо:
- Ненавижу тебя!
Он наклонился, поэтому мои глаза почти что на уровне его глаз - серых и неприступных сейчас.
- Ты не станешь мне больше указывать ясно тебе, ублюдок? Я жалею, что связалась с тобой, ты понимаешь? Жалею о потерянных годах.
Предложения, сочащиеся ненавистью, бьют по его самолюбию - все отражается на его лице. Подонок. Сволочь!
- Ты - моя жена, Ло, - отвечает Фаворский, изогнув театрально одну бровь.