Возраст этих людей, словно кирпич, ударил по мне, несмотря на все то, что они рассказали мне ранее. Та Война … они все … они все сражались на Войне пятьсот лет назад.
— Это я и хочу выяснить, — сказал Рисанд. — И как король намеревается это сделать.
— До него дойдут слухи о Перерождении Фейры. Он знает, что это возможно — воскресить мертвого, — наконец сказала Амрен.
Я заерзала на месте. Я ожидала жестоких армий, кровопролитных сражений. Но это…
— Все семь Высших Лордов должны согласиться на это, — парировала Мор. — Нет ни единого шанса, что это произойдет. Он пойдет другим путем.
Ее глаза сузились в щелки, когда она посмотрела на Риса. — Все та бойня — те массовые убийства в храмах… Ты думаешь, они связаны?
— Ты знаешь, что одно вытекает из другого. Я не хотел говорить тебе, не будучи в этом уверенным. Но Азриэль подтвердил, что они совершили налет на мемориал в Сангравах три дня назад. Они ищут что-то… или уже нашли.
Азриэль кивнул в знак подтверждения, даже когда Мор бросила на него удивленный взгляд. В ответ Азриэль виновато пожал плечами.
Я выдохнула:
— Вот… вот почему кольцо и палец исчезли после того, как Амаранта умерла. Из-за этого. Но кто… — во рту стало сухо. — Они ведь так и не поймали Аттора, не так ли?
— Нет. Нет, не поймали, — слишком тихо сказал Рис.
В моем желудке пища обратилась в свинец.
— Как можно взять глаз и палец и снова сделать из этого человека? И как нам остановить это? — спросил он Амрен.
Амрен нахмурилась, глядя на свое нетронутое вино.
— Ты уже знаешь как найти ответ. Иди в Тюрьму. Поговори с Костерезом.
— Дерьмо, — одновременно сказали Мор и Кассиан.
— Может быть, у тебя это получилось бы лучше, Амрен, — негромко сказал Рис.
Я была благодарна за стол, что отделял нас от нее.
— Ноги моей не будет в Тюрьме, Рисанд, и ты это знаешь! Поэтому иди сам, или пошли кого-нибудь из своих псов, — прошипела Амрен.
Кассиан ухмыльнулся, обнажая белые прямые зубы — идеальны для укуса. Амрен щелкнула зубами в ответ.
Азриэль лишь покачал головой.
— Я пойду. Тюремная стража знает меня — что я такое.
Мне стало любопытно, обычным ли было делом для говорящего с тенями первым бросаться навстречу опасности. Пальцы Мор замерли на ножке бокала, ее глаза сузились на Амрен. Драгоценности, красное платье — вероятно все для того, чтобы приглушить какую-то темную силу, текущую по ее венам..
— Если кто и пойдет в Тюрьму, — сказал Рис прежде, чем Мор открыла рот, — это я. И Фейра.
— Что? — потребовала Мор, ладони ровно лежали на столе.
— Он не будет говорить с Рисом, — пояснила Амрен другим, — или с Азриэлем. Или с любым из нас. У нас нет ничего, что мы могли бы ему предложить. Но бессмертная со смертной душой… — она посмотрела на мою грудь, словно могла видеть бьющееся внутри сердце… И я снова подумала о том, что она ест. — Костерез может и правда захочет поговорить с ней.