Я оттолкнулся от стены.
— Сломай ему ноги, разорви крылья и выкинь его на берег Хайберна. Проследи, чтобы он выжил.
Аттор начал извиваться и умолять. Я остановился у двери и сказал ему:
— Я помню каждый момент всего, что было. Скажи спасибо, что я позволил тебе жить. Пока что.
Я не позволил себе посмотреть другую часть памяти о Подгорье: о себе, о других… о том, что он сделал с той человеческой девушкой, которую я отдал Амаранте вместо Фейры. Я не позволил себе увидеть, каково это — избивать Фейру — пытать и мучать её.
Я бы размазал его по стенке. Но мне было важнее отправить послание, чем получить мою месть.
Когда я покинул камеру, Аттор уже кричал под заточенным лезвием Говорящего Правду.
Воспоминание закончилось. Я отшатнулась назад, возвращаясь в свое тело.
Тамлин закрыл границы.
— Что за ситуация с Весенним Двором?
— Никакая. На данный момент. Но ты сама знаешь, насколько далеко зайдёт Тамлин в попытке… защитить то, что считает своим.
Образ краски, стекающей по стене, разрушенного кабинета пронесся в моей голове.
— Я должен был отправить Мор еще в тот день, — сказал Рис с тихой угрозой.
Я возвела свои ментальные щиты. Я не хотела об этом говорить.
— Спасибо, что рассказал мне, — сказала я и, взяв книгу и чай, направилась к себе комнату.
— Фейра, — позвал он. Я не остановилась. — Прости меня за то, что обманул тебя ранее.
И эта возможность проникнуть в его разум… искупительное подношение.
— Мне нужно написать письмо.
* * *
Письмо было коротким и простым. Но каждое слово в нём было словно сражение с самой собой.
И причина была не в моей недавней безграмотности. Нет, теперь я могла хорошо и читать, и писать.
А в самом смысле письма, которое Рис, стоящий в прихожей, сейчас читал:
«Я ушла по своей воле.
Обо мне заботятся, и я в безопасности. Я благодарна за всё, что ты для меня сделал, всё, что ты мне дал.
Пожалуйста, не ищи меня. Я не вернусь».
Он быстро сложил его вдвое, и письмо исчезло.
— Ты уверена?
Возможно, что бы ни происходило сейчас в Весеннем Дворе, моё письмо разрешит ситуацию. Я взглянула на окна за его спиной. Туман, укутавший город, уже отступил, открывая яркое, безоблачное небо. И каким-то образом, мысли в моей голове стали яснее, по сравнению с предыдущими днями, месяцами.
За окном простирался город, который я практически не видела и на который до этого времени мне было почти что всё равно.
И мне захотелось окунуться в него — в его жизнь, людей. Я захотела увидеть и прочувствовать, пропустить его суету сквозь себя. Никаких границ, никаких пределов тому, с чем я столкнусь или что сделаю.