И когда я полностью к нему повернулась, нечто ослепительное со звоном врезалось мне в лицо. Я отшатнулась, крича, наклонившись вперед и укрывая лицо от света, который я все еще видела, несмотря на закрытые глаза.
Рис издал удивленный смешок.
Смех.
И когда я убедилась, что мои глаза не вывались из орбит, я повернулась к нему.
— Я могла ослепнуть! — прошипела я, толкая его. Он взглянул на мое лицо и снова разразился смехом.
Настоящий смех, открытый, счастливый и прекрасный.
Я провела по лицу руками, и, посмотрев на них, была поражена. Бледно-зеленый свет — словно капельки краски — сиял блестками на моей ладони.
Забрызганная звездным духом. Я не знала, следовало ли мне прийти в ужас или же рассмеяться. Или испытывать отвращение.
Когда я начала вытирать это с себя, Рис поймал мои руки.
— Не надо, — сказал он, все еще смеясь. — Выглядит так, словно твои веснушки сияют.
Мои ноздри раздулись и я снова толкнула его, не заботясь о том, что моя новая сила могла сбросить его с балкона. Он мог бы призвать крылья; с этим он бы справился.
Он обошел меня, направляясь в сторону балконных перил, но недостаточно быстро, чтобы избежать мчащейся звезды, столкнувшейся с его лицом.
Он отпрянул назад, разразившись проклятьями. Я засмеялась, звук вырвался чуть резким. Не смешок, не фырканье, а звонкий смех.
И я смеялась снова и снова, когда он убрал руки со своих глаз. Под удар попала вся левая половина его лица.
Словно небесная боевая раскраска, вот на что это было похоже. Теперь я видела, почему он не хотел, чтобы я стирала свою.
Рис изучал свои руки, покрытые звездной пылью, и я сделала шаг к нему навстречу, глядя на то, как она сияла и переливалась.
Он замер как вкопанный, когда я взяла его за руку и начала выводить звезду на тыльной стороне его ладони, играя со свечением и тенями до тех пор, пока она не стала похожа на одну из тех звезд, что врезалась в нас.
Его пальцы крепче сжали мои, и я подняла взгляд. Он улыбался мне. И выглядел таким не похожим на Высшего Лорда, стоя с мерцающей пылью на лице, что я улыбнулась в ответ.
Я сама не поняла, что сделала, пока его улыбка не потухла и губы слегка не приоткрылись.
— Улыбнись еще раз, — прошептал он.
Я не улыбалась ему. Никогда. И никогда не смеялась. Под Горой я никогда не улыбалась, не фыркала от смеха. И даже после…
И этот мужчина передо мною… мой друг …
За все, что он сделал, я никогда не дарила ему ничего в ответ. Даже когда только что… только что нарисовала что-то. На нем. Для него.
Я… только что снова рисовала.
Поэтому я улыбнулась ему, широко и без сдержанности.