Кассиан оперся локтями на широкую каменную балюстраду, его красные сифоны походили на ожившие озёра огня.
Я сказала, видимо потому, что была занудой, которая любила совать нос в чужие дела:
— Это очень важно для меня — то, что ты пообещал моей сестре в тот день.
Кассиан пожал плечами, что вызвало шелест его крыльев, и ответил:
— Я бы сделал это для каждого.
— Для неё это тоже много значит, — ответила я.
Его карие глаза слегка сузились. Но я продолжила спокойно наблюдать за рекой.
— Неста отличается от большинства людей, — объяснила я. — Она показывает себя жестокой и злой, но, мне кажется, это лишь способ отгородиться от остальных. Это щит, подобный тому, что есть и в разуме Риса.
— Для защиты от чего?
— От чувств. Мне кажется, Неста чувствует всё, что видит — и видит слишком много. И часто обжигается об это. Эта невидимая стена защищает её от потрясений, от чрезмерного беспокойства за всё подряд.
— Едва ли, она заботится о ком-то, кроме Элейн.
Я встретилась с ним взглядом, рассматривая красивое загорелое лицо.
— Она никогда не станет похожей на Мор, — сказала я. — Она никогда не будет любить открыто и дарить эту любовь каждому, кто повстречается ей на пути. Но за тех, кто ей действительно дорог… Мне кажется, Неста разорвёт весь мир на части ради них. И себя вместе с ним. У нас с ней есть… некоторые разногласия. Но Элейн…
Кончики моих губ слегка изогнулись:
— Кассиан, она никогда не забудет, что ты пообещал защитить Элейн. Защитить её людей. Всю свою жизнь она будет помнить эту доброту.
Он выпрямился, постукивая костяшками пальцев по гладкому мрамору:
— Зачем ты рассказываешь мне все это?
— Мне просто показалось, что ты должен это знать. Потому что когда-нибудь ты увидишь ее снова, и она будет тебя раздражать, что, я уверена, и случится. Просто знай, что в глубине души она благодарна, хоть и не обладает способностью сказать об этом прямо. Но чувства — сердце — у нее есть.
Я сделала паузу, приготовившись начать с ним спорить, но река под нами дрогнула.
Не физически. Но… дрожь на поверхности, на дне, в юрких существах, ползающих по нему. Как капля чернил, упавшая в воду.
Кассиан мгновенно перешел в состояние боевой готовности, пока я осматривала реку и противоположный берег.
— Что это, чёрт возьми? — пробормотал он и постучал пальцами по сифонам на своих руках.
Широко разинув рот, я смотрела, как черные доспехи, скользя и разворачиваясь, покрывали его запястья, его руки, заменяя тунику, которая была на нем. Слой за слоем они покрывали его как вторая кожа, стремясь к плечам. Появились дополнительные сифоны, и на нём возникло ещё больше брони — она перетекла на шею, плечи, торс и талию. Я моргнула, и она уже покрыла его ноги и ступни.